Обычно исследователи не придают большого значения тем фактам, характерным для крайнего севера, что в периодические голодовки население переходит на растительное питание. Однако этот момент всегда должен учитываться при изучении неолита Cевера.
В Забайкалье население пользовалось рядом трав: Epilobium angustifolium пило вместо чая; Angelica Sp. квасило наподобие капусты; Janguisorba officinalis L. (черноголовник) выкапывало из нор мышей. Широко использовалась сосна: заболонь толкли и примешивали к еде. Якуты, особенно дети, ели нетолченую кору, откусывая ее наподобие того как у нас дети едят ломоть хлеба или пряники. В сентябре якуты отправлялись большими партиями по озерам и корнями Rhizoma запасаются в большом количестве. Осушенные луковицы и корни растения Lilium spectabile употреблялись вместо муки для приготовления каши. Травы и корни Potentilla аnserina L. сушились и употребляются в пищу.
Подобное использование растительности мы встречаем почти у всех племен лесной геозоны. Так, например, пермяки весной едят пиканы (травы с пустым дутчатым стеблем, растущие на полосах), которые поступают в пищу в вареном виде, собирали пистики (цветущий полевой хвощ).
«... С великого поста уже примешивают к хлебу различные су- рогаты — мякину, рябинный лист, и так называемый борщ. Эти примеси к муке... составляют общую пищу каждый год... Лучшим добавлением к хлебу считается «борщ» или по-ижемски — «азь» (растет на полях А. Л.), употребляемый по всей Печоре как суррогат капусты... Как другой, столь же обычный суррогат, употребляются листья рябины... Приготовленную (из нее) муку смешивают с молоком и хлебают из чашки... (Употребляется повсюду хлеб с примесью семян так называемой «тарицы» или дикой горчицы. А. Л.) Мякину и мелко изрубленную солому употребляют в пищу более редко, а мох и березовую труху (гниль), из чего в старые годы делали муку, в настоящее время не употребляют».
Такую же картину мы видим и у лопарей Мурмана, где «вместо круп кладется истолченная кора».
В Карелии «хлеб из сосновой коры употребляется за неимением соломы. Весной, после первого грома, сдирают с сосен кору, отделяют от толстых верхних слоев нижнюю беловатую оболочку, которую сушат и потом полагают на горячие угли, чтоб выгорел смолистый вкус. Когда она примет от жары красный цвет, толкут ее в ступах и мелют на ручных жерновах... К сосновой муке прибавляют от 1/4 до 1/2 пропорции ржаной муки... Если ржаной муки прибавляют немного, то хлеб делается пресный. За неимением ржаной муки, сосновую муку всыпают в молоко и питаются этой молочно-сосновой кашей в сыром виде, вместо хлеба... Человек пухнет от постоянного употребления соснового хлеба, и только свыкшиеся с таким хлебом и крепкие натуры избегают преждевременной смерти... Ячменно-соломенный хлеб здоровее приготовленного из сосновой коры. И в Тихвино-Борской волости Повенецкого уезда в недостаточных семействах он составляет постоянную обычную пищу.
Точно также доисторический человек гораздо шире пользовался фауной, чем люди европейской культуры. Если в настоящее время у европейцев хищные звери (кроме медведя) совершенно исключены из списка съедобных, то иное отношение мы видим у тех племен, что существуют до наших дней лишь охотничьим промыслом. «... Из убитых зверей, в случае надобности, остяк может есть каждого, кроме хорька, горностая, волка и лисицы.. ,» Первых двух потому, что они скверно пахнут, а последних двух потому, что они похожи на собаку, их друга и помощника, которую они ни за что не будут есть. Про эвенков (тунгусов) Кривошапкин пишет, что они «едят всех зверей, кроме хорьков».
Сибирская летопись Саввы Есипова говорит: «... сии же человеци... сыроядцы, зверина же и падская мяса снедающе скверно и кровь пияху... от животных, а также и траву и коренье ядаху».
Еще в середине XIX века в Вологодских губ. ведомостях отмечается факт, что местные зыряне едят сырое мясо. «Точно также из постоянных жалоб духовенства о ядении недозволенной пищи видно, что такие звери и птицы служили для русских средствами продовольствия в значительной степени» (медвежатина, белки-веверицы, бобровина, мясо давленных издохших зверей), мертвечиной называли животных не зарезанных, а удавленных.
Наши летописи дают ценные указания о животных первобытных лесов, почти не тронутых человеком в X—XI веке. «В древнерусских памятниках письменности встречаются названия следующих зверей: пардуса (старое имя рыси), зубра (или тура), буйвола, лося, оленя, серны, дикой козы, вепря (или кабана), медведя, волка и белого волка, лисицы, куницы или куш, бобра, соболя, белки (или беля она же векша или веверицы), горностая, выдры, хоря или хорька, песца, норки, зайца (табл. 1 — A.Л.). Из диких птиц упоминается орел, лебедь, журавль, гуси, утки, чернеди, гоголи (гага), тетерева, рябчики или рябы, перепелки и коростели... В северо-восточной Руси водились кабаны даже около Новгорода; Волхов славился гоголинным (гагачьим) ловлями... В 1150 году Ростислав дарил Святослава: соболями, горностаями, черными кунами, песцами, белыми волками, рыбьими зубами» — это меха новгородской торговли и звери северо-восточной Руси»
Табл. 1. Петроглифы 1—волк, 2 — олень, 3 — неизвестное животное, 4 — медведь, 5 — лиса, 6 - неизвестное животное, 7— заяц.
Если эти исторические данные Х-ХII веков сопоставить с находками А. А. Иностранцева на Ладожском побережье, то не увидим никакой разницы. На стр. 217 своей монографии он приводит общий список животных, найденных им в культурном слое. Располагая их по убывающей степени, получим:
- Тюленя 20
- Собаки 14
- Лося 10
- Кабана 8
- Бобра 6
- Северного оленя 5
- Соболя 5
- Бурого медведя 4
- Беляка (зайца) 3
- Плосколобого быка 2
- Выдры 2
- Остальных (козули, тура, водяном крысы, куницы, хорька, лисицы) 1
Табл. 2. Петроглифы. Дичь. 1—токующий глухарь, 2—лебедь, 3—утка, 4—гусь, 5—лесная дичь, 6—гагара, 7—куропатка, 8—вальдшнеп.
Птиц оказалось (табл.2)
- диких уток 9
- Осталиных (белохвостка, белой куропатки, цапли сурухтанана, тупик, ворона, ястреба, те-теревятника, сарынь-серпа, мартышки по 1
- Глухарей 5
- Полевого тетерева, лебедя-крикуна, диких гусей, гагар и чаек по 2
Рыб
- Судака 49
- Налима 48
- Сома 13
- Сигов 4
- Окуней 3
- Плотвы и ерша по 1
Всего было собрано при раскопках 241 неделимых (отдельных) особей при 44 видах млекопитающих, птиц и рыб.
Учет широкого потребления, как растительного, так и животного мира, а затем фиксация численности заселения лесов зверем приводят нас к выводу, что первобытный человек Карелии, живя з ее лесах и на Белом море имел вполне достаточную возможность чем существовать (табл. 3).
Таблица 3. Петроглифы. Морские животные 1—охота на кита, 2—морж, 3—тюлень, 4—неизвестное морское животное, 5—нерпа. 6—акула, 7 кашалот.
Все рисунки, данные силуэтами (см. напр. табл. 1, 2, 3 и т. д.) являются точными копиями изображений, выбитых на скалах Карелии (сокращенно эти фигуры называются в научной литературе петроглифами).
Появились они отнюдь не одновременно, на большом отрезке времени, исчисляемом, вероятно, рядом столетий. Ценность этих рисунков состоит для нас в том, что их создавали люди той древней эпохи Карелии, о которой у нас нет никаких памятников письменности.
Найдя, например, изображения охоты за китом (см. табл. 3, рис. 1) мы, тем самым, можем быть уверенными, что древние люди действительно промышляли за китами, сидя в челноке по три человека. Рисунки охотничьей фауны, орудий охоты, форм промысла, лодок, изображений божеств (ст. соответствующие главы в данной книге) являются, пожалуй, наиболее надежными материалами в воссоздании стадии культуры бесследно исчезнувших десятков поколений, живших в древней Карелии.
Подробнее о петроглифах см. нашу книгу «Петроглифы Карелии» Петрозаводск, 1939 г.