- Дались тебе эти генералы! - вижу я во взгляде читателя недоуменный вопрос. Так ли уж необходимо перетряхивать их тяжелые от звезд и орденов мундиры, тревожа события полувековой давности? Десятки сотен ветеранов войны от маршала до солдата проиллюстрировали в мемуарах чуть ли не каждый час Великой Отечественной на всех уровнях ее свершения от Ставки до окопов, траншей, медсанбатов и госпиталей.
Пятьдесят лет отмечали мы день Великой Победы над фашизмом, каждый раз извлекая из памяти победителей все новые и новые подробности. Что же никак не успокоится твоя щемящая совесть? Зачем ты выплескиваешь на эти страницы свою неуемную боль?
- Вспомни сводки Совинформбюро, - слышу я хрипловатый голос ветерана: упорство Бреста, непоколебимость Москвы, мученический стоицизм Ленинграда... Сталинград, Курск, Орел - сколько героического пафоса в самом звучании этих слов!
Ты замечаешь, как с каждым годом тает строй ветеранов? - продолжает он разрывать мое сердце. - Прислушайся, как движутся они в майской праздничной колонне по улицам и площадям твоего города... Слышишь, как в такт немолодым, зачастую с опорой на палочку, шагам позванивают их медали? Святая, оплаченная мужеством и кровью, музыка! Ты что-то имеешь против нее? Как же ты можешь, брат по оружию, сам шагая в этой колонне, прятать за пазухой камень против тех, кто в бессонные военные годы в Ставке, Генеральном штабе, фронтовых и армейских штабах до боли в висках ломали головы над драматической режиссурой невиданного по масштабу военного театра, чтобы привести нашу армию к победе над одним из мощнейших государств мира?
- Зачем же огульно охаивать полководческий гений Сталина и его доблестных маршалов и генералов? - прорывается рокот гнева в командных нотках старого генерала, возмущенно тычущего дужкой очков в строки моей книги. - Да раньше разве такое допустили бы к печати? - краснеет неприкрытая волосами его макушка. - Скорехонько узнал бы, где раки зимуют! Что же, по-твоему, фашизм сгинул бы сам по себе, и наша бессонная ратная работа в штабах и войсках теперь и гроша ломаного не стоит? Попробовал бы сам покомандовать армией или фронтом под неусыпным надзородл личного представителя Верховного и доносительстве политкомиссаров в ГПУ, когда за одно несогласованное решение или даже неосторожное слово с плеч летели не только золотые погоны... головой расплачивались!
- Так в своей повести я и пишу об этом! - мысленно урезониваю я никак не могущего успокоиться военачальника. - Хорош критиковать! - продолжает стирать он меня в порошок. - Будто бы не знаешь, какие жесткие указания давала Ставка, определяя не только тактику и стратегию всех важнейших операций, но и загоняя их в минимальные сроки для исполнения, диктуя одну за другой без передышки даты взятия стратегических объектов, новых и новых боевых рубежей. Ставка не признавала ни местных условий, ни встречных инициативных предложений, как с меньшими потерями одержать верх. У Верховного, казалось, царило только одно заклятие: "Победа любой ценой!". При такой военной доктрине ценнейшие штабные разработки превращались в пустую бумажку, командиры были скованы спущенными из Центра директивами, а зачастую и сбиты с толку, видя нелепость распоряжений, не успевающих за изменившейся ситуацией.
- Об этом, - успокаиваю я генерала, - и говорит один из героев этой повести Куприянов Геннадий Николаевич, член Военного совета Карельского фронта. И поверьте, товарищ генерал, мне меньше всего хотелось бы услышать из ваших уст после прочтения моей книги: "Очередной ревизионист! На славу Отечества замахнулся? Да над нашей военной историей такие асы от науки поработали! Не тебе чета, душа чернильная! В военных академиях и училищах преподаватели со славным боевым прошлым вместе с курсантами каждую операцию по косточкам разобрали. Десять сталинских ударов стали классикой!".
Что ответить мне Вам, оскорбленному задетой честью мундира, не привыкшему к возражениям генералу? Если Вы имеете в виду десятки томов Военной истории и Военной энциклопедии, созданные нашими советскими историками в сталинскую, хрущевскую и брежневскую эпохи тоталитарного коммунистического правления, то в них уже по частоте мелькания фамилий коммунистических вождей и их фаворитов можно заподозрить неладное - под них события писались! В ключе царящего в те времена партийного культа и неприкрытого карьеристского подхалимства! Так же конъюнктурно лакировались и военные мемуары, правды в них - с воробьиный носок! Насколько достоверна "Малая земля"?
Правдивая художественная литература о войне стала пробиваться к читателю лишь в последние годы.
- Старик, да что ты маешься? - щурит на меня хитроватые глаза совсем молодой начинающий бизнесмен из тех, кому не терпится поскорее выбиться в престижный круг "новых русских".
- Лично мне без разницы, какую туфту пишут про войну или несут по радио. Это уже давно проехали! Тут от сегодняшнего крыша едет, - бросает он небрежно снисходительный взгляд на лацканы моего, увы, не вчера купленного костюма. - Мне бы твои проблемы! Жвачка на какую-то секунду успокаивается на его зубах, и смачный плевок летит в сторону фирменных белоснежно-цветистых "Адидасов". - Помню, как в старших классах к нам на встречи старичок-ветеран приходил, каждый раз что-то новое придумывал, а старое забывал. Блин, хоть бы записывал, что ли, какую лапшу кому навешивал. Заслушаешься! Легенды просто! - поправляет он на затылке жидкую растрепавшуюся косичку. - Ну и хрен с ними, с легендами! Вреда от них никому нет. Кого-нибудь это сейчас колеблет?
- Я не против легенд, сынок, они всегда роятся вокруг героев. Но всеми фибрами души я против того сладкого вымысла и фальсификаций, которыми во все послевоенные годы пытаются подменить наше прошлое, превращая его истинных творцов и жертв в смешных марионеток, тем самым глумясь и опошляя великую историю великого народа, уводя от ответа перед потомками палачей, негодяев, преступников. Этим мы оскорбляем память павших.
Известно ли высшим военным руководителям, что в глухих уголках нашей родины есть леса - места былых сражений, которые до сих пор не разминированы и вход туда местным жителям все еще запрещен? Так что, товарищ генерал, войну эту нельзя считать законченной... последний солдат еще не захоронен.
Нас, ныне здравствующих ветеранов, особенно славный генеральско-маршальский состав, можно считать вершиной айсберга победы. Счастливчики, все еще живы и здравствуем! В огромной подводной части айсберга - те десятки миллионов жизней, что навсегда в лучшие годы расцвета молодости и силы уложены в фундамент Победы, не полюбив, не зачав детей, не вкусив жизни ни в зрелости, ни в старости. Вот она, ПРАВДА о войне и ПОБЕДЕ любой ценой. Поэтому для меня апофеоз победы, - наш красный флаг над Рейхстагом и белые гарцующие лошади под блистательными маршалами на Красной площади, всегда видится через верещагинский "Апофеоз войны" с вороном на вершине, сквозь пустые глазницы ее страшной пирамиды. И когда я всматриваюсь в фотографию полководца Жукова Г. К. на поле Сталинградской битвы, мне, в первую очередь, затмевают очи густо нагроможденные друг на друга неподвижные тела, распростертые без конца и края до самого горизонта. Вот она - истинная цена нашей победы!
И так было под Ленинградом, Орлом и Курском, Севастополем и Малой Землей, под Луостари и Питкярантой, где навсегда остались лежать два моих брата и братья и отцы моих друзей, приятелей, знакомых.
Подлинная история, товарищ генерал, если хотите, только сейчас и начинается робким приоткрыванием архивов. Многие события и незнакомые имена еще дожидаются своих исследователей и читателей.
На основе ранее секретных и совершенно секретных архивных документов я хочу показать, по чьей злой воле, бездарности или из-за страха перед наказанием напрасно гибли десятки тысяч молодых воинов - будущий цвет нации. Фронтовикам-ветеранам, думаю, моя повесть напомнит многое из их военного прошлого. Пусть они лишний раз спросят себя: в чем стержень нашей памяти? Если он означает неприкасаемость многих сторон военного прошлого, то я - против такой памяти! Это ведь не трудовая книжка, куда заносятся только благодарности, а наша подлинная история.
К стыду своему, мы не извлекаем уроков из прошлого, и груз прежних ошибок переносим в наши дни. Примеры тому - Афганистан и Чечня. Ведь в армии, как в капле воды, отражается все общество с его бедами и болезнями.
"Заговор", я надеюсь, кое-кому сможет помочь разрушить старые сложившиеся стереотипы, навязанные нам годами неусыпной идеологической работы, "вечно живым" учением.