Как свидетельствует история, стремление к политической независимости прослеживается на земле древней Калевалы еще до октябрьского переворота. Разговоры об этом не утихают среди коренного народа и в наше время. Не было, пожалуй, в Союзе другого такого уголка, где бы столь часто менялась вывеска; бывшую Олонецкую губернию сменила область, трудовая коммуна, автономная республика, а после Финской войны у Сталина с Молотовым возникает замысел придать Карелии статус союзной республики.
В принципе никто не возражал: карельский вопрос существует. Другое дело - суть его содержания и способы его решения.
Одни считали, что карельский вопрос порожден группой генералов весной сорок четвертого года, когда фронтовое руководство во главе с Мерецковым было переведено на Север, а прежнее командование Карельского фронта, руководимое генералом Фроловым, было отстранено от ведения дел.
Генералы с Волхова тотчас начали приписывать бывшему командованию немыслимые грехи, причем в числе виноватых, по мнению нового руководства, был и народ КФССР. Он, якобы, отрицательно относится к советской власти, не признает ведущей роли коммунистов и лично товарища Сталина в великих победах социализма.
Большинство исследователей склонно было думать, что карельский вопрос именно с этого момента и начинается.
Иные же, считая себя более тонкими знатоками истории края и национальных отношений, такое объяснение считали неправомерным. Утверждения их сводились в основном к тому, что истоки карельского национального вопроса следует искать в неудачах финской кампании, когда Сталин после Зимней войны, как ее именовала европейская печать, остался в политической изоляции на международной арене. Вот почему неудачи этой войны в определенной мере он был готов свалить на Карелию и ее народ. Группа исследователей этого направления склонна была считать, что Сталин, исходя из этого посыла, решил преобразовать Карелию в иную административную единицу, придав ей статус автономной области с преобладанием в ней русского населения. Небезынтересно посмотреть сегодня на состав населения Карелии того времени:
русских - 63,3%
карел - 23,2
финнов - 1,8
вепсов - 2,3
украинцев - 4,6
белорусов - 1,0
других национальностей - 2,7
Подобный расклад тогдашнего населения земли Калевалы вполне соответствовал его теории по национальному вопросу. Но, как видим, если такой замысел и существовал, то осуществлен он не был ввиду каких-то более высших соображений, исходя не только из внутреннего положения страны, но и из международной обстановки. Не случайно же наша республика вскоре стала союзной.
Сторонники критики сталинского расчленения Карелии склонны были смотреть глубже. По их мнению, карельский вопрос стал возникать в умах отдельных руководителей ВКП(б) уже в двадцатые годы. За много лет до величия Сталина. Это, впрочем, подтверждается и целым рядом целенаправленных действий. Именно в те годы уже начинают возникать языковые проблемы и, в частности, вопрос о карельской письменности. Насколько трудно и противоречиво он решался! Напомним, что постановление о ее запрете было вынесено вскоре после Октября 1917 года. Но, видимо, большого практического значения это постановление не имело, потому что языковая проблема карел и в тридцатые годы то и дело возникает в повестках дня заседаний Политбюро ЦК ВКП(б).
"Знатоки" национального вопроса в большевистской верхушке то требуют запретить преподавание на карельском языке, то разрешают вновь, поднимая его до уровня государственного наравне с русским. И так продолжалось до самой войны. Были уже написаны буквари на финском языке, другие учебные пособия и книги...
Участие карелов в войне против буржуазной Финляндии заставило политическое руководство страны по-иному взглянуть и на Карелию, и на самих карел. И кто знает, как бы стал решаться национальный вопрос, если бы не началась Отечественная война. Поворот мог быть любым, в тогдашней линии сталинского руководства было много непредсказуемого.
Возможно, карелам в 1941 году снова пришлось бы жечь книги на финском языке, как незадолго до этого сжигались учебники, так и не вошедшие в оборот национального образования и самосознания. Сегодня мы располагаем данными, неопровержимыми документами из различных архивов, свидетельствующими о том, что возникновение карельского национального вопроса относится к первым дням Октября.
Именно с этого времени единый карельский народ был разделен границей на советских и финских карел. Так карелы, проживавшие в одних и тех же волостях и уездах, оказались по разные стороны государственных интересов. С их же личными интересами никто не хотел считаться. Начала нагнетаться вражда вначале политическая, а позже и национальная.
Карелы, оказавшиеся в Советской России, должны были забыть о своих единокровных братьях и сестрах. Кто не хотел с этим примириться, сам себе выбирал дорогу в Соловки, на Колыму или в другие, не столь отдаленные места. О родственниках, проживавших в Финляндии, было очень рискованно даже заикаться. Участь эта ожидала и детей репрессированных и гонимых.
Но память народа невозможно стереть пограничной чертой. Граница, если она даже на замке, не в силах разрушить родственные и духовные связи. В этом мне не раз доводилось убеждаться. Вот, к примеру, осенью 1949 года я в составе инженерных частей наших войск оказался в Молдавии. Более нищего и разоренного края мне видеть не доводилось. На каждом перекрестке распят Христос. На крышах домов не было труб: за них румыны устанавливали налоги. Из-за отсутствия дров печи топили сухим навозом.
Почему инженерные части оказались в Молдавии? Оказывается, перед этим американский воздушный разведчик пересек Румынию, затем Молдавию и пролетел над Западной Украиной.
Нам было приказано за полтора-два месяца построить современный аэродром, способный принимать новейшие реактивные самолеты.
Вскоре я был направлен в город Бендеры, с некоторых пор ставший печально известным. Однажды на центральной почте мне довелось наблюдать, как молдаване готовили посылки в Румынию. Видать, там жили еще хуже, чем в Союзе. Десятки человек собирали посылки с таким усердием, какое нужно было видеть. Этого мне не забыть, как и другой, совсем недавний случай.
Летом 1991 года в Олонце проводился съезд карелов. На нем присутствовали гости из Суоми. Любопытно было видеть, как встретились финны и карелы. Большинство из них были незнакомы, некоторые к тому же видели друг друга сквозь оружейный прицел, но не было ни отчуждения, ни скованности, ни упреков; встретились, как братья.
Могли ли молдаване с такой старательностью собирать продукты для чужестранцев, или участники нашего съезда так тепло общаться с финнами, не будь у них родственных связей? Могли ли народы, живущие на одной земле и вдруг оказавшиеся по разные стороны границы, забыть своих родственников, друзей? Разъединение народов предпринималось большевистской системой как одно из условий господства марксистской идеологии, а значит и коммунистической тирании.
У кого-то может создасться впечатление, что карелы запамятовали многовековую дружбу с русскими, с Великим Новгородом и совместные походы против немецких рыцарей, литовских завоевателей и других захватчиков? Нет, конечно. И все же, наиболее талантливые из них в Октябрьской революции увидели начало деспотического правления, подавление в человеке самостоятельности, индивидуальности, права иметь собственность, вести хозяйство по своему усмотрению. Кроме того, на той стороне у большинства карелов остались родственники. Это тоже повлияло на события в 20-х годах, сказалось на отношениях Советской России с новой Финляндией. Этот период характеризуется бегством карелов в Финляндию, особенно северных карелов.
Нечто подобное видим сейчас с евреями, немцами, финнами, выезжающими на свою историческую родину. Они не видят возможности здесь, в России, нормально жить.
Кого за это осуждать? Вопрос непростой. Может, тех, кому выгодно, чтобы в государстве было больше недоумков и как можно меньше думающих людей? Чтобы легче было манипулировать общественным мнением и проще разыгрывать национальную карту?
Кто же прав в определении сути и времени возникновения карельского вопроса? По-видимому, в чем-то правы все. Но никто не установит абсолютной истины. И тут слово за будущими историками.
Как мы помним, 31 декабря 1917 года Советское Правительство признало государственную независимость Финляндии. Наша советсткая официальная пропаганда утверждала, что В. И. Ленин предоставил Финляндии государственную самостоятельность, независимость. Это чистой воды вымысел.
Финляндия сама вырвала у нового советского руководства, у Ленина эту независимость. В то время такую же независимость захотела иметь и Восточная Карелия, то есть нынешняя КАССР, но с территорией куда более обширной, чем сегодняшняя.
С того периода и начались притязания Финляндии на Российскую Карелию. Россия, втянутая в войну с Антантой, не могла существенно влиять на события в Олонецкой губернии, бывшей своей подопечной территории. Весной 1918 года Финляндия начала наступление на севере Карелии. С 20 на 21 апреля 1919 года белофинны, так финнов называли тогда наши официальные органы, вторглись в пределы южной Карелии. Они захватили Олонец, где образовали "Временное Олонецкое правительство", а осенью того же года создали в селе Ухта "Архангельское карельское временное правительство". В середине мая оккупанты были изгнаны из Олонца. Отступив на полсотни километров, они обосновались в селе Видлица, образовав там новое правительство "Олонецкую Директорию".
Мне довелось встретиться в 1941 году с одним из тех, кто был в числе организаторов похода финнов на Олонец, а затем в Видлице участвовал в образовании "Директории". Все семьдесят с лишним лет нас убеждали в том, что белофинны хотели завоевать Карелию, а население превратить в рабов финских капиталистов.
Не хочу, да и не буду отрицать такого рода утверждения. Однако встречи, с тем "белофинном", а в 1941 году он превратился в одного из самых могущественных людей Финляндии, заставляют взять под сомнение привычные установки. В Видлицкой операции он потерял правую руку до
самого плеча и, казалось бы, должен был люто ненавидеть и русских, и карелов. Знал: Карелия сражалась на стороне русских. Но этого не произошло: когда обширная территория Карелии оказалась во власти финнов, вояка Маннергейма часто приезжал в Ита-Карьялу (Восточная Карелия, как финны ее окрестили). И все делал для того, чтобы не позволить рубку наиболее ценных пород древесины. Особенно не разрешал вырубать леса вдоль рек, у берегов озер. А ведь это было очень выгодно, а главное разумно для того, чтобы обезопасить финские войска от налетов партизан.
Еще большую заботу проявлял о карельских землях: не позволял выкупать их никому, в том числе и высшим чинам армии. Между тем, на земли Олонецкой равнины зарились самые именитые люди Финляндии. Здесь получали до 30 центнеров пшеницы с га. Здесь же, в Олонце, была построена механизированная крупная мельница, где любой житель Олонецкой равнины мог за умеренную оплату смолоть пшеницу на муку или крупу...
Думается, найдется немного людей, готовых взять под защиту финскую политику военных лет. Однако никто не станет отрицать, что отдельные группы финской буржуазии не стремились превратить Карелию в свой сырьевой придаток. Думаю, что предпринимателю из города Ловиса Нордстрёму было нелегко сдерживать устремления отдельных довольно влиятельных бизнесменов, орлиным взглядом глядевших на богатства Восточной Карелии. Был ли Nordstrim сам бескорыстным? Вряд ли. Иначе капиталистом, как мы привыкли это понимать, не стал бы. Но Карелию пытался оберегать. И делал это расчетливо.
Советское правительство постоянно вело борьбу за Карелию, за ее целостность, так же, как и Финляндия. Сила была на стороне большевиков, и она определила судьбу Карелии.
К лету 1918 года большевики, пользуясь тем, что народ плохо разбирался в политике и не знал, к чему приведет диктатура пролетариата, одержали ряд идеологических побед.
В последних числах сентября 1918 года на всей территории Карелии началась кампания зато, чтобы ей остаться в составе России. На сотнях собраний сел и деревень принимались резолюции. В них читаем: "...трудовые граждане карелы приветствуют Советскую Россию и будут ее поддерживать...". Большинство резолюций завершалось лозунгами типа: "Беспощадная борьба с белой сворой!", "Да здравствует 3-й Интернационал, который сотрет с лица земли капитал!".
В августе 1918 года велись переговоры в Берлине между Финляндией и Россией. На них финская делегация настаивала-на включении в состав Финляндии всего Кольского полуострова, Западного побережья Белого моря с Соловецкими островами и всей территории Карелии. На мирных переговорах в июне 1920 года в эстонском городе Дерпте (ныне Тарту) финская делегация была более сговорчива. Они завершились 14 октября 1920 года подписанием мирного договора, вошедшего в историю как Юрьевский мирный договор, вступивший в силу 31 декабря 1920 года. В договоре есть статьи, в частности 10, 11 и 35, касающиеся Карелии. Их долгие годы умалчивали.
На некоторых положениях названного договора остановимся. О чем речь?
Перво-наперво, Олонецкая губерния названа Восточно-Карельской автономной областью. Думается, неспроста. Не в согласии с теорией по национальному вопросу. Что касается включения в 10 статью требования о выводе войск Финляндии с территории Ребольской и Поросозерской волостей и их присоединения к Восточно-Карельской автономной области, это как бы само собой разумелось, практика в делах такого рода у советской дипломатии уже была. В частности, по созданию Дальневосточной республики в разгар наступ-ления японцев на Дальнем Востоке. И совсем недавний пример. В годы войны во Вьетнаме наши дипломаты решили помочь коллегам из ДРВ и объявили о создании буферной Южно-Вьетнамской республики, вроде как самостоятельной от северного, демократического хошиминовского Вьетнама. И таких примеров можно назвать превеликое множество. Так что Карелия в некотором роде была политическим экспериментом в руках формирующейся совесткой дипломатии.
Про II статью есть необходимость сказать особо. В ней, почему-то говорилось, что "жителям волостей даруется полная амнистия...". За какие провинности? Может, за попытку начать самостоятельную жизнь? И далее там же: "каждый житель этих волостей имеет право, если пожелает, в годичный срок, считая со дня вступления в силу договора, свободно выселиться из России". (Не с Восточно-Карельской автономной области). "Выселяющиеся из России таким образом лица имеют право вывести все свое движимое имущество..." Опять же, почему жителям двух волостей такие права? И еще: "Финнам разрешалась рубка и вывозка леса с территории Карелии по заключенным до 01.04.1920 года контрактам в течение 1 -го года".
Кто-то из борцов за сохранение богатств Карелии воскликнет: "Вот с каких пор идет вывозка карельского добротного леса, причем, не считаясь с мнением населения края!" - и будет не прав. Лес Карелии вывозился в Финляндию, пожалуй, еще до того, как страна Суоми стала Великим княжеством Финляндским.
Теперь о статье 35.
В ней речь о самоуправлении Восточной Карелией.
РСФСР утверждает за карельским населением Архангельской и Олонецкой губернией следующие права:
1. Карельское население Архангельской и Олонецкой
губерний имеет право национального самоопределения.
2. Заселенная этим населением Восточная Карелия образует автономную в своих внутренних делах область, входящую в состав Российского государства на началах Федерации.
4. Местный народный язык является языком администрации, законодательства и народного просвещения.
