Судьба человека, как говорится, в руках Всевышнего. Когда тебя, шестнадцатилетнего, призывают на войну и в глазах провожающих ты читаешь тревогу и опасение, непроизвольно начинаешь думать: сколько же тебе отпущено жить?
В Петрозаводске нас посадили в теплушки, воевать предстояло где-то на Севере. На крохотной станции Кемь мы выгрузились и пешим строем направились в сторону Ухты. Где-то там проходила линия фронта.
Километров через двадцать послышался гул бомбардировщиков. Их целью, по-видимому, была Кировская железная дорога. Неожиданно они начали снижаться, и на нас посыпались бомбы. За какие-то секунды мы распластались в ложбинке у дороги, всем телом вжимаясь в землю. В ответ на взрывы задергались в залпах зенитки: они были так замаскированы, что мы их и не заметили. Расчет состоял из девушек. На пути к фронту зенитные батареи попадались нам еще несколько раз. Чем ближе мы подходили к передовой, тем чаще нас останавливал патруль. Окрики "Стой! Кто идет?" свидетельствовали о близости реальной фронтовой действительности: случаи проникновения финнов в тыл были не так уж редки.
Ночами мы двигались к фронту, а в светлое время укрывались, где придется: в покинутых жителями деревнях, огромных сараях у пожен. Мы не знали, сколько еще предстояло идти, но по тому, насколько усилился грохот взрывов, поняли, что передовая недалеко. Через какой-то десяток километров почувствовали, как вздрагивает от них земля.
Спустя несколько суток мы пришли в расположение части, где нам предстояло становиться солдатами войны.