Наступил сорок второй год. На Карельском фронте начались позиционные бои. Та и другая сторона начали зарываться в землю. Чем глубже, тем, казалось, надежнее и безопаснее.
Противники не жалели усилий для укрепления обороны. Началось строительство долговременных оборонительных сооружений. Для них страна не жалела самых нужных материалов: цемента, металла, дерева, которые так были необходимы для сооружения заводов и комбинатов, передислоцированных в отдаленные от войны районы, а в последующем на восстановлении разрушенных объектов.
Одновременно на линии обороны вовсю развернулась война снайперов. Она шла с первого дня боевых действий, но в конце сорок первого - начале сорок второго особенно активизировалась.
В те месяцы снайперы вышли в авангард и стали центральной фигурой на передовой.
Вскоре у командования возникла идея популяризации снайперского движения. С этой целью было решено их собрать и обменяться опытом борьбы с финскими "кукушками".
Первый слет снайперов принимал глава разведслужбы фронта генерал Мельников, известный в войсках своей жестокостью и самодурством.
- Ну и лют же! - нередко говорил Куприянов командующему фронтом Фролову, читая очередное решение военного трибунала.
Геннадий Николаевич знал, что приговоры выносились по настоянию Мельникова.
- За такой пустяк и - расстрел! - показывал он бумажку В. А. Фролову. Командующий фронта не вмешивался в дела члена Военного совета, который уже не в первый раз отменял приговоры, вынесенные по требованию главного разведчика фронта.
С Мельниковым Куприянов скрестил шпаги с самого начала войны. С того времени и не терпел начальник СМЕРШа секретаря ЦК КП(б) КФССР.
Пройдет несколько лет, и он припомнит опальному Куприянову все ускользнувшие из-под трибунала жертвы: хрустом костей и перебитыми сухожилиями расплатится Геннадий Николаевич за спасенные для войны жизни.
Неизвестным фотокорреспондентом сделан снимок участников слета. Правда, на нем недостает нескольких человек. Очевидно, в этот момент кто-то из них был на передовой или у начальства, как, например, тот сержант, о котором дальше пойдет рассказ...
Андрей Матвеевич Вигонен, закордонный разведчик, около двух лет служил в ведомстве Мельникова и как-то поделился со мной о том, что делалось в его окружении. Вигонен видел, как начальник разведки лично проводил допросы военнопленных и провинившихся красноармейцев; зачастую эти допросы проходили с пристрастием.
Для человека, еще несколько лет потом рисковавшего жизнью, представлял интерес случай, на первый взгляд, не имеющий отношения к службе СМЕРШ.
В 1944 году, когда Мерецков запросил пополнение фронту, в Генштабе в ответ заулыбались:
- Зачем пополнение? Ваши снайперы уже расправились со всей финской армией. Теперь вы можете походными колоннами следовать прямо в Хельсинки!
Как рассказывал Вигонен, во время слета Мельников, обходя строй снайперов, неожиданно остановился перед плотным, среднего роста сержантом. Долго глядел на него, видимо что-то вспоминал.
Разглядывание затянулось, а память так ничего и не подсказала.
- Сержант, где я тебя встречал? - наконец, прервал он паузу. Снайпер не сразу отозвался на вопрос главного разведчика фронта.
- Товарищ генерал, можно я отвечу наедине? – не громко сказал он.
- Идет.
После церемонии закрытия слета снайпер направился к генералу, но его не пустили.
Примерно через час его разыскал адъютант Мельникова.
- Сержант, к генералу!
Снайпер торопливо шагал рядом с адъютантом и лихорадочно соображал, как бы "поаккуратнее" объясниться с начальником разведки, чтобы никого не "впутать в историю".
- Так где я тебя встречал? - спросил генерал, едва сержант с адъютантом вошли в кабинет и доложили о себе.
- Летом 1941 года, товарищ генерал, - четко ответил вошедший.
- Где?
- В Петрозаводске.
- Напомните... при каких обстоятельствах.
- Вы приказали меня расстрелять.
- За что?
- Сочли меня и группу бойцов мародерами.
- И что же?
- Мое отделение выбиралось из горящего города последним. Перед этим командир полка приказал запастись водкой или спиртом.
- Так, так!.. Ах, да... вы обворовали магазин.
- Никак нет, товарищ генерал! - обиженно возразил сержант Мельникову. - Мы выполняли приказ комполка.
- А уцелели-то как? Ведь я приказал расстрелять?
- Это очень долгая история.
- Ладно, сержант, идите!
Снайпер круто повернулся и четким шагом вышел из кабинета. Оказавшись на улице, зло сплюнул, вспомнив ненавистное лицо генерала и выругался без церемоний на полную катушку... Гнить бы ему давно в земле, если бы все были такими сволочами...
- "Обворовали магазин"! Да что ты, штабная крыса,понимаешь? Если бы не спирт, который комполка приказал раздобыть в магазинах, сколько бы нашего брата загнулось от воспаления легких! Поползай-ка на брюхе через болота или нырни в обжигающую, ледяную воду! Одно спасение - водка!
Сержант долго не мог успокоиться. Спасибо капитану, у того мозги оказались на месте: получив приказ Мельникова о расстреле, он отвел арестованного в лес и дважды выстрелил мимо. Тот упал, а очнувшись, сразу взял курс на Архангельск, в военкомат.
После суда попал в штрафбат, был ранен и приложил нее силы, чтобы вернуться в родной полк, с которого ушел ?мародерствовать".
Круг бед замкнулся. Комполка вспомнил сержанта и помог довести до совершенства его умение стрелять.
К началу 1944 года бывший штрафник оказался известным снайпером. У него появились ученики, о нем писали газеты. Финские снайперы постоянно охотились за ним: однажды их выстрелом разнесло оптический прицел винтовки, дважды пули "прошивали" шапку... Ему везло, он остался жив и получил звание Героя Советского Союза.
