A A A Ц Ц Ц Ц

ШРИФТ:

Arial Times New Roman

ИНТЕРВАЛ:

х1 х1.5 х2

ИЗОБРАЖЕНИЯ:

Черно-белые Цветные
Ведлозерское сельское поселение
Пряжинский национальный муниципальный район

Двадцать первого июня 1944 года в восемь утра начался разгром обороны финской армии под Лодейным Полем. На позиции финнов посыпались бомбы с сотен самолетов. Через сорок минут по оборонявшимся открыли огонь 1500 орудий и минометов, свыше трехсот реактивных установок. Каждую минуту через широкую Свирь летело свыше двух тысяч снарядов...

За концентрированной мощью Карельского фронта наблюдали десятки генералов, включая прибывших из Ставки Верховного командования.

На КП К. А. Мерецкова, внимательно следившего за переправой войск, находились генералы Т. Ф. Штыков, начальник политуправления КФ К. Ф. Калашников и еще несколько генералов.

Чуть поодаль располагался командный пункт генерал-лейтенанта А. Н. Крутикова, командующего Седьмой армией. Здесь на небольшой площадке рядом с Г. Н. Куприяновым стояли генерал Желтов и еще два генерала из Ставки. После массированной бомбардировки и продолжительной артподготовки по нескольким километрам обороны противника наблюдающие с КП уверились, что противоположный берег превращен в сплошное месиво, где не выжил бы не только человек, но и последний суслик, зарывшись глубоко в нору. Берег дымился, над прибрежным лесом стояло облако густой пыли. Местами лес пылал.

Но человек войны и в огне не горит, и в воде не тонет. Об одном таком мы уже рассказали в главе "Чокнутый". Сколько же их уцелело здесь? Видать, были такие. Они открыли огонь. Им в ответ застрочили автоматы. На форсирование реки войсками перепалка не повлияла.

Через час с небольшим после того, как войска достигли противоположного берега, на КП командующего привели пленного финского офицера.

Калашников впервые видел живого финна и не понимал, зачем Кириллу Афанасьевичу тот понадобился. Какие сведения он; потрясенный светопреставлением и, кажется, еще не пришедший в себя, мог дать? Когда Мерецкову доложили, что пленного доставили, он как будто ничего не слышал. Пристально продолжал глядеть на переправу и неотрывно следить, как войска полк за полком уходили в леса, потихоньку начавшие вырисовываться из пыли после того, как всю землю разворотили и подняли в воздух.

Политкомиссар еще ни разу не видел командующего таким сосредоточенным, волевым и спокойным. Превосходство войск фронта не оставляло сомнений в разгроме главных сил Финляндии на рубеже, где они обосновались почти три года назад. Командующий пока что только наблюдал и никому не давал никаких приказаний.

Неожиданно для Калашникова он оторвался от бинокля и вспомнил о пленном финском офицере.

- Полковник; - сказал он тихим голосом, - вызовите сюда капитана Мельникова.

- Есть! - столь же тихо ответил адъютант и, молодцевато повернувшись, исчез.

С капитаном в отставке Мельниковым Алексеем Никифоровичем мы давно знакомы. Он один из известных разведчиков 37-го гвардейского корпуса. Как-то он мне рассказывал, что разведотделу корпуса было приказано выявлять возможную утечку информации на ту сторону реки.

Алексей Никифорович тогда незлобно подтрунивал над некоторыми литераторами, пишущими, что разведчики якобы только тем и заняты, что хватают разных шпионов и лазутчиков.

- В мои обязанности, - говорил старый разведчик, - не входило подглядывать за финскими шпионами. Передо мной были более общие и важные задачи. Нам поручили дезинформировать финскую разведку по поводу скопления наших войск в районе Лодейного Поля. Это целый арсенал средств.

 

Мы делали, казалось, невозможное, но всему есть предел! Разве скроешь от воздушной разведки сосредоточение тысяч танков и самоходных орудий, более трехсот "катюш"? На железнодорожные станции прибывали все новые эшелоны с техникой и войсками. Незадолго до операции у начальства родилась идея: дезинформировать противника о начале прорыва фронта.

До утра 21.06. отдел работал на пределе сил. Облегчение не наступило и после начала форсирования Свири. В разгар переправы на наш КП прибежал полковник. Обратившись к генерал-лейтенанту, он выдохнул:

- Командующий требует к себе капитана Мельникова! И больше ни слова.

Услышав, что Мерецков персонально вызывает меня, я растерялся. В моей голове загудел рой вопросов: Зачем? Почему я? Где дал промашку?

Едва обратился к командиру корпуса, чтобы получить разрешение идти по вызову к генералу армии, тот одобрительно кивнул головой.

Только отошли от КП, как в голове закопошились вся-кие предположения: "Где-то я все-таки опростоволосился, где же? Когда же?" И вывод возник сам собой: "Не видать мне больше разведки!"

Иду за полковником и чувствую, как обливаюсь потом. Как разведать, зачем вызван к командующему фронтом? Почему не к командиру корпуса, не к начальнику разведотдела?

До КП Мерецкова десять минут. Они тянулись словно год. Приходим на КП. Отсюда успеваю окинуть взглядом всю панораму форсирования Свири.

Полковник быстрым шагом подошел к командующему, как заведенный стал перед ним, что-то сказал. Следом за ним и я поспешил доложиться. Только вскинул руку к пилотке и начал: - Товарищ командующий! - как голос покинул меня и я едва прошептал приготовленные на ходу слова. Руководитель фронта, видимо, не впервые встречал такие осечки голоса и не придав этому значения, отрывисто приказал: - Капитан, переводите!

Что перевести? Кому? Я никак не мог взять в толк. Стал опираться. Всюду генералы. Однако, глаза быстро привыкли к сумраку, и я заметил в углу добротно оборудованного помещения финского офицера. Вид у того был далеко не парадный, и он, как я мог за доли секунды понять, едва держался на ногах.

 - Слушаюсь! - после секундной паузы ответил я командующему.  

- От кого узнали, что мы готовим прорыв фронта? "Господи, из-за этого так волноваться?" – мелькнула мысль.

Финн, услышав мой перевод, начал не сразу:

- Сюда более месяца прибывали эшелоны с танками, тысячи солдат... У нас создалось впечатление, что вы специально демонстрировали свою мощь.

- Ваше командование знало о начале нашего наступления?

- Не так уж трудно было высчитать день "икс". Мы ошиблись лишь в часах.

- Объясните!

- Все крупные операции русские начинали на два-четыре часа раньше, чем здесь.

- Спросите, капитан, старшего лейтенанта, много ли здесь подразделений из Карельской Освободитель ной Армии?

Пленный, услышав перевод, неожиданно поднял голову, и глаза его на миг остановились на командующем. Его физиономия выражала недоумение. Наконец он спросил, обратившись ко мне:

- О чем спросил генерал?

Мне пришлось повторить вопрос с молчаливого разрешения Кирилла Афанасьевича. Казалось, пленный перестал его интересовать, и он его тут же забыл. Того увели.

Я остался стоять, не смея обращаться к командующему, продолжавшему пристально следить за переправой.

На КП все молчали, и не будь рядом грохочущей мощной техники, не продолжайся переправа новых полков, прибывших на берег, можно было подумать: война кончилась.

Когда увели пленного, Штыков многозначительно поглядел на политкомиссара. Их взгляды сошлись на мгновение и тотчас разомкнулись.

- Разрешите, - я хотел обратиться к командующему, чтобы вернуться к себе в корпус, что уже более чем наполовину был на противоположном берегу. Нашему отделу тоже предстояло перебраться на тот берег.

- Вы свободны, капитан! - неожиданно для себя услышал я голос Кирилла Афанасьевича. И он мне запомнилсянадолго. Кажется, его слышу и сейчас.

Возвращаясь к себе, я наблюдал, как шла переправа. Огромное количество войск проходило перед глазами, и нигде я не видел той неразберихи, которая свойственна большим скоплениям войск при выполнении даже незначительных по масштабам задач. Огромная страна привела на берега Свири почти миллионную армию, и та, настроенная на победу, уходила вперед. Рывок с этого берега Свири может завершиться где-то в глубине Финляндии, если там будут мешкать правители Суоми.

Капитан не считал себя крупным аналитиком, но его ум, знания, приобретенные в училище, а потом на войне, подсказали, что разбег, взятый 21 июня, может успешно завершиться и раньше, если все запланированное пройдет своим чередом и без помех.

Мимо него шли роты, батальоны, шли, чтобы с того берега устремиться вперед. Но там продолжали раздаваться выстрелы, и непонятно было, кто стрелял, свои или финны.

Пройдет немного времени, и капитан узнает о том, что командование финской Свирской группировки начало отводить главные свои силы еще 19 июня, т. е. за два дня до того, как Мерецков будет допрашивать пленного офицера. И мощь, что была сосредоточена в районе Лодейного Поля, не дала того результата, на что была рассчитана.

Спустя еще несколько дней ему расскажут петрозаводчане, которые не могли по разным причинам эвакуироваться: 20 июня по городу ездил комендант со своими помощниками и по громкоговорителю предупреждал:

- Жители города, запирайтесь в домах и не появляйтесь на улицах! Через несколько часов через город будут проходить войска, отводимые со Свири. Они злые и могут стрелять! Берегитесь!

Сайт Vedlozero.ru использует cookies, которые сохраняются на Вашем компьютере. Нажимая СОГЛАСЕН, Вы подтверждаете то, что Вы проинформированы об использовании cookies на нашем сайте.
Согласен