Традиционная обрядность карел формировалась в течение многих столетий, вбирая в себя особенности историко-культурного развития народа, эволюцию его миропонимания. Это предопределяло приверженность к устоявшимся образцам и нормам поведения, коллективный характер обрядов, сохранность многих традиционных ритуалов, наличие мощного пласта религиозно-магических представлений.
Среди семейных обрядов относительно несложной была родильная обрядность, в которой преобладали санитарно-гигиенические и религиозно-магические ритуальные действия.
В соответствии с народными представлениями обеспечить здоровье и благополучие новому потомству стремились задолго до самих родов. Для этих целей свадьбу и первую брачную ночь приурочивали к новолунию; верили, что мать, отдавая свою косо-плетку дочери в момент окручения, передает ей способность к деторождению; в самом обряде окручения участвовала повивальная бабка, приглашаемая к роженице; для обеспечения здоровья будущих детей жениха и невесту угощали молоком и ягодами; благословение родителей считалось важным условием счастливой жизни молодых и их детей и т. д.
Беременной женщине запрещали стричь волосы, чтобы не уко-ротить жизнь ребенка, смотреть в зеркало, чтобы он родился кра-сивым. Будущую роженицу оберегали от испуга, советовали ей избегать ссор, запрещали ходить на кладбище и т. д. Использовали и различные обереги (varat): кусок невода, кушак мужа и др. Приближение родов скрывали даже от близких родственников, боясь дурного глаза и «порчи».
Рожали тайно, даже в одиночестве, обычно в бане, хлеву. Принимала роды часто свекровь или повитуха, имеющая знахарский опыт, специальный набор оберегов (ртуть, первая шерсть ягненка, смола, личинки из гнилого дерева и т. п.). Роженица одаривала повитуху ценным подарком (варежками, сарафаном, рубахой, тканью). Для облегчения родов отпирали замки, открывали двери, окна, дымоходы. После родов обязательно совершали специальный обряд оберегания матери и ребенка. Верили, что роженица и новорожденный не имеют личных духов-покровителей и наиболее уязвимы для злых духов.
Роженице разрешалось входить в дом обычно после мытья в бане, которую топили особыми дровами (из разбитого молнией дерева). Омывали ребенка водой, в которую добавляли серу, пепел, серебряные монеты, шляпки железных гвоздей, ячменные зерна. Тут же совершались многие рационально-практические действия, в частности массаж. Пеленать новорожденного полагалось повивальной бабке. Мальчика она заворачивала в пеленку из отцовской рубахи, девочку — из станушки материнской рубашки, что якобы прививало бережное отношение к одежде. В люльку укладывали различные обереги (медвежий коготь или зуб, петушиное перо с капелькой ртути, камешек от пода печи).
Крестины , как форма общественного признания ребенка в качестве нового члена семьи, рода и общины в целом, происходили торжественно, хотя детей чаще крестили дома чем в церкви.
Традиционная родильная обрядность претерпела коренные изменения. Ушли в прошлое многие религиозно-магические элементы обряда, в основе которого были всевозможные суеверия, запреты, ограничения и религиозно-магические представления.
Тесная связь с традицией, формами семьи, брака, отношений людей обнаруживается и в свадебной обрядности карел.
В прошлом у карел бытовали две формы заключения брака. Самым обычным был так называемый договорный брак, т. е. брак со сватовством, сопровождаемый многочисленными обрядами. Брак уводом практиковался намного реже.
В целом свадебный ритуал у всех этнических групп карел был единым, хотя в нем можно выделить два-три различающихся между собой типа карельской свадьбы. Для северно-карельской традиции характерна сильная архаичность и упрощенность ритуала. Южно-карельская свадьба, испытавшая большое влияние северно-русской свадебной обрядности, имеет с ней заметные черты сходства. В средне-карельском подтипе присутствуют элементы, характерные как для северно-карельской, так и южно-карельской традиции.
Традиционная карельская свадебная обрядность состояла из двух основных частей: предсвадебной и собственно свадебной. Однако прямым и существенным дополнением к ним являлся комплекс послесвадебных обрядовых действий.
В предсвадебный период, если девушка давала парню залоги в знак согласия выйти замуж, на совете родственников жених получал благословение родителей и других близких родственников на вступление в брак. Тщательно обсуждались на совете личные качества невесты, экономическое положение родителей девушки, состав сватов, в число которых чаще всего входили отец, дядя, братья, крестный отец жениха. Первым сватом назначался умеющий колдовать, знахарь: у северных и сегозерских карел его называли «патьвашка», у средних — «клетник». Важную роль в сватовстве и на самой свадьбе играли женщина-сваха со стороны жениха и плачея со стороны невесты.
Предложение прибывших сватов обсуждалось на совете родственников невесты, решение думы считалось обычно обязательным для девушки. Согласие сторон на брак молодых закреплялось торжественными обязательствами, залогами, подарками. В предсвадебный период обязательным считалось посещение родственниками невесты дома жениха, во время которого назначался день рукобитья — заключительного этапа перегово-ров о браке, которое происходило в доме невесты, и согласовывалась дата приезда за невестой и сам день свадьбы.
Просватанная девушка совершала прощальный обход своей родни, которые одаривали ее подарками, посещала могилы покойных родственников. Накануне или в день свадебного дня устраивалась девичья баня с обрядом расплетания косы, мытьем невесты с подругами в бане, девичьим чаепитием.
Весь предсвадебный цикл ритуала носил демонстративный, публичный характер, являлся поводом для устройства молодежных игр и танцев.
Собственно свадьба состояла из двух крупных ритуалов — свадьбы в доме невесты и свадьбы в доме жениха.
Традиционная обрядность свадьбы в доме невесты включала предсвадебную баню, встречу и прием свадебного поезда, смотрины невесты, обмен дарами между женихом и невестой, пиршество «выводного» стола с исполнением прощальных плачей, прощание невесты с родным домом, расплетание косы и расставание с символом девичества— лентой, выдачу невесты жениху, после чего брак считался вступившим в силу и, наконец, проводы свадебного поезда, сопровождаемые исполнением обрядов оберегания поезжан.
Свадьба в доме жениха начиналась с прибытием поезда с новобрачными и поезжанами из дома невесты или из церкви, если венчание происходило в день свадьбы. Традиционно соблюдались обычаи осыпания молодых зерном, их благословение родителями жениха, окручение невесты (у северных карел невесту окручивали у нее дома), пиршество в доме жениха с обрядами приводного стола, смотрины, послесвадебная баня. Весь комплекс обрядовых действий был направлен на то, чтобы обеспечить молодым благополучие, ввести молодуху в статус невестки, закрепить родственные связи между породнившимися семьями.
Вся свадебная обрядность карел пронизана неписаными законами традиции. Важную роль в обрядности занимали действия, имеющие юридическое (правовое) и экономическое значение, а также целый комплекс религиозно-магических элементов, которыми изобиловала карельская свадьба. Демонстративно-символические и развлекательно-игровые элементы и действия позволяли принимать участие в ритуале неограниченному кругу заинтересованных лиц, а не только «штатным» свадебникам, что усиливало коллективный характер и общественную значимость события. Театрализованно-торжественное исполнение обрядов, многообразие жанров свадебной поэзии (причитания, заговоры, заклинания, песни-руны, лирические песни, пословицы, поговорки и т. п.) — все это придавало традиционной свадьбе самобытный колорит.
В похоронно-поминальной обрядности в наибольшей мере со-хранилась архаика прошлых лет, христианские элементы тесно переплелись с языческими. В основе традиционных представлений карел лежит вера в загробную жизнь и неразрывность связей между покойниками и живыми родственниками (культ мертвых, культ предков). Именно это определяет содержание и характер многочисленных и разнообразных обычаев и обрядовых действий, связанных со смертью человека.
Традиционный погребально-поминальный ритуал можно разделить на три последовательных цикла: 1) обряды, связанные со смертью и подготовкой покойника к погребению; 2) обряды, непосредственно связанные с похоронами и 3) поминальные обрядовые действия.
Старые люди, главным образом женщины, заранее готовили смертную одежду (kuolendavaattiat), которую обычно шили из белой ткани редкими стежками без узлов, «иглою вперед», чтобы в загробном мире быстрее получить новую одежду. Обязательными элементами смертной одежды были чулки и варежки, вязанные одной иглой, и мягкая кожаная обувь без каблуков (kotit).
Для облегчения смерти совершались различные религиозно-магические действия: расстегивались пуговицы, развязывались узлы, открывались печные вьюшки или двери, ставили чашку с водой, чтобы душа, вышедшая из тела, могла сразу же обмыться, нередко зажигали и свечу, воздерживались от плача и шума.
Прощаться с умирающим приходила вся родня, соседи, к нему обращались с просьбой о прощении за некогда причиненные обиды. О смерти оповещалась вся родня, жители деревни. Сразу после кончины зажигали свечу и с молитвами окуривали умершего ладаном, плачея начинала смертную причеть (kuolendavirzi). Рот умершего покрывали лоскутом белой ткани, чтобы злой дух не проник в тело. На лавку к изголовью покойного ставили еду и одну горящую свечу.
В обмывании покойного родственники обычно не участвовали. Прежде широко бытовал обычай обмывания мужчин мужчинами, женщин женщинами, но обязательно старыми людьми. Карелы верили, что после смерти человека души обмытых им покойников придут встречать его и помогут ему при переправе через загроб-ную реку Туони. Обряжение и укладывание покойника в большой угол сопровождалось плачем. Покойного держали в избе трое су-ток, не оставляя его одного даже ночью, чтобы в него не вселился злой дух. Ночью его развлекали разговорами, а днем приглашали на завтрак, обед, ужин. У людиков-лоянцев Олонецкого района, средних вепсов, карел Сегозерья был известен обычай «веселить» покойника музыкой, плясками.
Гроб, намогильную доску, а нередко и крест делали накануне похорон. Если в гробу делалось окошечко, лицо покойника ничем не закрывали. Гроб устилали листьями от березового веника, сейчас — ватой. Тело умершего перекладывали в гроб обычно только в день погребения. Карелы хоронили умерших с нательными крестиками, иногда с иконками, хотя услугами священнослужителей пользовались сравнительно редко. Большинство плачей, которые считались обязательными, чтобы обеспечить благополучное прибытие умершего в загробное царство, исполнялось в день похорон.
Хоронили в первой половине дня. Обряды выноса тела соблюдали особенно тщательно, чтобы обезопасить дом и всех живущих в нем от вредоносного воздействия калмы (мира мертвых). Покойника выносили вперед ногами, трижды опуская гроб на порог. Во дворе гроб ставили на землю. Похоронная процессия останавливалась во всех воротах, перед каждым домом, на развилках дорог. Близким родственникам нести гроб не разрешалось. Вынос сопровождался исполнением плачей.
На место, где стоял гроб, клали какой-нибудь железный пред-мет, на пол плескали воду, в порог забивали железный гвоздь. Стены и пол после выноса тела тщательно обтирали ветошью, двери на замок не закрывали.
Близкие родственники умершего могилу обычно не копают. Для последнего прощания гроб с покойником устанавливали на перекинутые через могильную яму колья или лопаты. Перед опусканием гроба в могилу выкупали место для покойника, бросая медные деньги. Прежде прощались с усопшим главным образом в форме причитаний. Громкие плачи и голошения продолжались до полной засыпки могилы землей.
Крест и доску на могилу устанавливали сразу при погребении. На крест вешали полотенце, чтобы душе умершего было на чем отдыхать. На поминальный обед всех приглашали в дом. На кладбище в день похорон поминок обычно не устраивали. Вещи и пищу на помин души раздавали на кладбище убогим и нищим.
После возвращения с кладбища очищались можжевеловым дымом, мыли руки, прикасались руками к печи. Возвращение с кладбища в дом покойника сопровождалось исполнением причитаний об усопшем.
К поминальной трапезе, как правило, стряпали крупяные калитки, пекли рыбники, обязательно готовили ржаной или овсяный кисель, не в постное время готовили и мясные кушанья. Перед началом еды поминали умершего. Покойному на стол ставили отдельную тарелку и ложку, но без пищи. На поминках обычно долго не засиживались.
С особой торжественностью отмечались поминки сорокового дня и годовщина со дня смерти. По представлениям карел, как и многих других народов, к сороковому дню умерший переходил в загробный мир. Накануне поминок топили баню, надевали праздничные наряды. После полуночи накрывали стол, в верхнем конце которого оставляли место для покойного, клали ложку, лучшее угощение, перед иконами или на столе ставили свечи. Переговаривались негромко, молились, плачея обращалась к присутствующей родне с приглашением к последней трапезе, поминала усопшего.
На следующее утро после завтрака посещали кладбище. Ливвики и людики, прежде чем идти на кладбище, в доме развешивали полотенца, как бы протягивая покойному дорожку к столу. Полотенце служило связующим звеном между живыми и мертвыми членами семейно-родового коллектива. Могилу обметали можжевеловыми ветками, окуривали ладаном. Трапезе на кладбище предшествовала причеть плачеи; к угощению приглашались все покойные.
На поминальный обед, кроме родственников и свойственников, приходили и односельчане. В южнокарельских деревнях душу усопшего с кладбища несли домой на полотенце, которое один из близких родственников умершего держал на голове, или на полотенце, перекинутом через подушку. Затем подушку с полотенцем вносили в дом и ставили на печь или стол. К поминальному столу готовилась обычная крестьянская пища: рыба, каши, пироги и т. п. Еду начинали с idu — блюда из проросшей ржи, подслащенной сахаром, завершали — ржаным или овсяным киселем, которым угощали каждого сидящего за поминальным столом, и благодарили от имени покойного.
Первая годовщина смерти справлялась скромно. Умершим прародителям и родичам в году посвящались три поминальных дня: пасха, троицкая суббота, поминальная неделя в первые дни ноября. По представлениям карел, умершие предки покровительствуют своим потомкам.
Вплоть до наших дней карелы старшего поколения верят в тесную связь человека с растительным и животным миром. Еще сравнительно недавно многие знали заклинания, заговоры, которые, согласно поверью, позволяли природные стихии использовать на благо человека. Наблюдения за явлениями природы, многовековой коллективный опыт народа имели огромное значение в развитии народной медицины, различных видов магии (любовной, очищающей, вредоносной и т. д.), запретов, ограничений, общепринятых норм поведения. В народном мировоззрении карел, складывавшемся тысячелетиями, религиозные взгляды составили тесный сплав языческих и христианских представлений, который оказывал сильное влияние на развитие духовной культуры.
