Милая, родная моя, любимая бабушка… Прошло больше десяти лет, как нет тебя на этом свете, а я до сих пор помню лучики твоих морщинок, твои добрые руки, помню твои жесты, твой голос, твою походку, платки и платья, которые ты носила…
Я могу рассказывать о тебе бесконечно, ведь ты принадлежала к тому поколению, у которого было чему поучиться – доброте, мудрости, справедливости, жизненной закалке. Я помню все твои рассказы о своей жизни, подчас очень трудной, с бедами и лишениями. Весь твой жизненный путь – это преодоление и вера…
Моя бабушка – Мария Ивановна Пименова – прожила очень долгую и трудную жизнь. Родилась она 14 апреля 1907 года и была вторым ребенком в семье. После нее родился еще один мальчик, Василий.
Когда я стала подробнее узнавать биографию моей бабушки, открыла для себя интересные факты ее рождения. Оказывается, что у родителей бабушки, моих прабабушки и прадедушки, сначала родился сын Михаил, а затем девочка Мария. Она прожила всего две недели и умерла. А потом снова родилась девочка, моя бабушка, и ее тоже назвали Марией, а в записи о рождении по какой-то причине поставили дату рождения той, умершей, девочки. Вот так и получилось, что по паспорту бабушка 1907 года рождения, а на самом деле – 1910.
Родилась бабушка в деревне Заячья Сельга, в семье, где много работали и очень любили детей. Родители ее были зажиточные крестьяне. У бабушки, по ее рассказам, были всевозможные наряды, так что невеста она была завидная.
Молодая Мария вышла замуж за Ивана Федорова, который приехал свататься к ней из д. Кинелахта. Бабушка очень любила своего мужа и всегда мне говорила: «Вот умру, Наташа, к Ивану пойду». В браке с Иваном у них родилось четверо детей, но только один мальчик Коленька выжил, все остальные умерли младенцами.
Жизнь шла своим чередом: построили дом, подрастал сын, который радовал своим умом, живостью, смышленостью. По рассказам бабушки, Коленька был в курсе всех дел, происходящих в Кинелахте: у кого корова телилась, кто сколько сена заготовил, кто женился, кто умер. Такой маленький председатель.
Но пришла война, Ивана забрали на фронт, и бабушка осталась одна с ребенком и родителями мужа. Свекровь и свёкор поддерживали ее, как могли, они очень любили невестку и внука. Особенно свекор, дед Григорий, во внуке души не чаял.
Однажды, возвращаясь с работы, бабушка удивилась, что Коленька не встречает ее, а зайдя в дом, увидела, что мальчик лежит на кровати и тихонько плачет: «Мамочка, у меня так болит голова…». Чем только не лечили Коленьку, но бедному становилось все хуже и хуже. Через неделю его не стало… Когда Коленьку хоронили, дедушка Гриша, совсем обезумев от горя, падал в могилу и просил закопать его вместе с внуком.
Беда, как известно, не приходит одна. Спустя некоторое время пришло известие о том, что у Ивана в результате ранения в руку началось заражение крови, и он скончался в госпитале.
Всё… Ни мужа, ни сына…
Милая, родная моя, сколько ж тебе пришлось пережить! Какая ж ты была сильная духом, ведь ничто не сломило тебя, никакие трудности не ожесточили твое сердце, ты не замкнулась в себе, а мужественно несла свой крест…
Позволю себе вернуться немного назад, чтобы рассказать случай, который произошел с бабушкой. Перед началом финской войны бабушка поехала на санях за сеном. Было холодно, дул сильный ветер. От порыва ветра сани с сеном перевернулись и бабушка, не сдержавшись, выругалась. После того случая она потеряла слух, а всю оставшуюся жизнь кляла себя за такой проступок. Вероятнее всего, она тогда сильно простудилась, но бабушка была уверена, что это Бог наказал ее за бранные слова.
Молодая, сильная Мария никак не хотела мириться со своей глухотой и обратилась за помощью к знахарю. Знахарь провел два курса лечения, и слух потихоньку стал возвращаться. Но началась финская война, и жителям запретили перемещаться из деревни в деревню, поэтому лечение прекратилось. Не удалось Марии полностью восстановить слух. Так и прожила она свою жизнь, почти не слыша…
После смерти мужа и сына моя бабушка осталась жить и работать в Кинелахте. В 1944 году в Кинелахту по работе приехал снабженец – Илья Александрович Пименов – и сразу заприметил молодую и бойкую одинокую женщину. В следующий раз он приехал уже свататься. Просить ее руки бабушка отправила Илью к родителям своего первого мужа, хотя у самой уже состоялся разговор с ними. Не могла она поступить иначе. Григорий Егорович и Анастасия Федоровна сказали невестке: «Машенька, ты молодая, здоровая, детей еще родить сможешь. Что с нами, стариками, нянчиться тебе? Мы рано или поздно уйдем из этой жизни, а ты одна останешься. Выходи замуж и не думай, что ты нас этим обидишь». Только после этих слов бабушка дала свое согласие Илье.
Со своим вторым мужем бабушка переехала в деревню Каскозеро. Казалось бы, все хорошо, жизнь наладилась, но, как оказалось, Илья Александрович не собирался обременять себя семейными хлопотами, да еще и был любителем выпить. Все хозяйство легло на плечи бабушки… Помню, как на мой детский возглас: «А почему ты все делала сама?! Он не делал ничего, и ты бы ничего не делала!» бабушка ответила: «Внученька, в то время нельзя было ничего не делать, с голоду бы умерли. И трудодни надо было зарабатывать. Да и не могла я без дела сидеть».
С моим дедом у бабушки родилось четверо детей. Двое умерли еще совсем крохами, а мой папа и дядя Сережа выжили. В 1954 году дедушка умер, а бабушка снова осталась вдовой…
Помимо работы снабженцем, дед при жизни был конюхом. После его смерти бабушку уговорили взять эту работу на себя. В стаде было 15 лошадей, поэтому по утрам приходилось вставать рано, чтобы успеть накормить их и напоить, а затем распределить по деревням. Вечером нужно было снова собрать всех лошадей, накормить, напоить и закрыть. Уставшая, обессиленная по вечерам она просто валилась с ног и иногда даже засыпала в той одежде, в которой работала…
После нескольких лет такой изнуряющей работы бабушка почувствовала, что силы ее на исходе. В это время в д. Щеккила собралось все районное начальство. И представьте себе такую картину: сидит руководство, напряженно обсуждая что-то, заходит в зал маленькая, худенькая женщина, держит в руках 15 уздечек, затем бросает их на стол и решительно говорит: «Всё! С этого дня я не конюх!» А самой страшно до жути, вдруг посадят, как тогда дети? Но всё обошлось, и в 1968 году бабушка перебралась жить в родительский дом в Заячьей Сельге. А дом в Каскозере безвозмездно отдала одинокой женщине с двумя детьми…
Работящие руки бабушки умели всё: готовить, стирать, ткать половики, шить, вязать, печь пироги, стричь овец, прясть из шерсти нитки, косить траву и многое другое. Она и нас приучала к труду с малых лет. Навсегда запомнился с детства такой момент: летом мы с братом смотрели телевизор, а бабушка подошла к нам и, указав на телевизор, спокойным голосом сказала: «Дети, он вас не накормит». За пару минут мы собрались и пошли в лес за ягодами. Сейчас я понимаю, какая же она была мудрая, без криков и ругани могла объяснить любое дело.
Помню, как она лечила нас. Если кто-то простужался, поила бараньим жиром и заставляла надевать вязаные вещи из натуральной шерсти, давала чай с малиновым вареньем. Но главным ее достоинством, я считаю, было то, что она лечила маленьких детей: грыжа и заболевание, которым болеют только мальчики, уходили бесследно после бабушкиных заговоров.
Нас у бабушки было шестеро внуков, но она всем успевала вязать носки и рукавицы, на всех хватало ее доброты и ласки. Помогала всем, чем могла. Когда в жизни случались какие-нибудь неурядицы – она всегда помогала советом, примером из своей жизни. Деликатно, ненавязчиво.
Я думаю, что многие жители нашего села помнят мою бабушку. Она была удивительно добрым, гостеприимным, щедрым на внимание, заботу и любовь человеком, а ее дом всегда был хлебосольным.
Сколько сейчас хотелось бы сказать ей добрых и ласковых слов! Жалею, что раньше ей мало их говорила. А в детстве ведь, бывало, даже злилась на нее. Расскажу, почему. Раньше в Заячьей Сельге было много картофельных полей, был загон для скота. Придет кто-нибудь картошку окучивать или копать - и сразу к бабушке - за плугом или лопатой. Она всегда давала необходимую вещь, но просто так никого не отпускала, обязательно наливала гостю чашку чая. Вечером мне подолгу приходилось мыть посуду – все чашки были использованные. Это сейчас я понимаю, насколько гостеприимной и радушной хозяйкой была бабушка, а тогда, в детстве, несмышленая, я на нее злилась.
С теплом, трепетом и благодарностью вспоминаю старый карельский дом, где жила бабушка, – с белоснежными полушторочками на окнах, с широкими скрипучими половицами, со старой нехитрой мебелью, с огромной русской печкой, на которой лежала медвежья шкура. Здесь хоть и не было роскошно, но всегда царила какая-то особая аура человеческого добра, тепла и заботы.
Бабушка ушла из жизни в возрасте 91 года. Ушла спокойно и тихо, будучи, как мне кажется, абсолютно святой женщиной, не сделавшей в своей жизни никому ничего плохого. По крайней мере, я не помню, чтобы она с кем-то ругалась, ссорилась, о ком-то зло или с завистью отзывалась. Согласитесь, прожить нелегкую жизнь и при этом сохранить в себе все лучшие человеческие качества способен далеко не каждый. Моя бабушка смогла.
Любимая, родная моя, всю жизнь мне будет тебя не хватать... Светлая тебе память!
