Старший брат моего отца, Иван Андреевич Судаков, погиб на советско-финляндской войне. Где именно - не знаю, ибо справки из военкоматов и "Книг памяти" противоречивы. И я ни разу не стоял над его могилой. Если она вообще есть.
Еще в середине 80-х в деревне Загорье старинного села Песчаное на восточном берегу Онего доживала его бездетная вдова свой век.
Так отсохла одна из двух веточек нашего рода.
Смертное письмо из сорок первого
- По весне обследовали мы место боев южнее Кутчезеро, это в Пряжинском районе. А конкретно между небольшими озерами Кодари и Витъярви. Места здесь теперь почти безлюдные, даже в самом селе Кутчезеро, кажется, всего один житель зимует. Правда, недалеко поселился фермер, так что дорога есть сюда.
По советским военным схемам не разобраться, а вот по финским мы точно знали, где в сорок первом находились позиции финнов, а где наши. Ну и восстановили ход боя 23 июля - на земле все видно и сейчас.
Наши бойцы поднялись из своих окопов и метров через 10-12 залегли, отрыли неглубокие временные ячейки. Метров за 30 до "колючки" окопались еще раз и уже с этого рубежа пошли в атаку. Перед ними было два ряда финской "колючки", окопы противника, вооруженного автоматами, с обеих сторон дороги - пулеметы.
Теперь колючая проволока, конечно, под землей, но миноискатель подсказал: "Здесь". Стали копать и прямо на проволоке - боец. И, что сейчас редкость, смертный медальон цел. Он даже первым нам попался, раньше солдата. Федор Дмитриевич Бабахов, призванный в Ленинграде, проживал по адресу: Правый берег Невы, 122. Теперь такой улицы в Питере нет...
Виктор Комков, один из опытнейших поисковиков республики, рассказывает о событиях сезона этого года. Уже много лет с весны до осени у него примерно такая жизнь: работа в "Строймехкомплекте", дом, дача за Деревянным (обычный бытовой круг для многих), но случись свободные день-два - в путь по давно заданному маршруту из Петрозаводска на запад, на места боев советско-финляндской и Великой Отечественной войн. Впрочем, не всегда "по давно задуманному". Выбор очень часто зависит от наличного времени и... сколько есть в кармане "лишних", от семьи взятых, денег. Если побольше того и другого - можно заехать за дальнюю Лоймолу, а когда совсем немного - и окрестностями ближней Кутижмы придется обойтись. Благо Виктор "не безлошадный", есть своя машина. Поэтому в запасе всегда несколько вариантов маршрутов.
Попутно для тех, кто не знает о медальонах. Это на самом деле пластмассовый или деревянный цилиндрик с завинчивающейся крышечкой. В 1939 году их делали из металла, так ничего не сохранилось - ржавчина. В цилиндрик закладывалась бумажка с данными о хозяине - фамилия, год рождения и так далее. Причем, если записи делались карандашом, вероятность их прочтения сейчас есть, если же чернилами...
Сам медальон вшивался в брючный пояс, с правой стороны. В послевоенные годы солдатские галифе имели для этого специальный узкий карманчик. А я-то, служа в начале 70-х, все гадал: в него, что, часы прятать, но какие у рядового карманные часы?
То есть медальон - это "конверт" для последнего, из-за смертной грани, "письма", который, бывает, ждет адресата под камнями ли Брестской крепости, под брусничным ли кустиком на Севере.
В тех же местах вокруг Кутчезера когда-то вели поиски павших и до сих пор не захороненных наших солдат ребята под руководством Семена Либмана. В прошлом году здесь работали поисковики из петрозаводского клуба "Стягъ" - тогда нашли семерых на "колючке", теперь вот Виктор Комков с Виталием Андреевым и Артемом Бусаровым (последний - сослуживец Виктора, вовлеченный им в поиски).
Я "хожу" глазами и пальцем по самодельной карте-схеме этого района - начертил ее, проштудировав отечественную и финскую литературу и архивные документы, прошагав тут все ногами, поисковик Ян Кузнецов: у него дача недалеко, в Каскозере. "Хожу", слушаю быструю речь Виктора и пытаюсь представить, что видели тот и другой.
"Финны закрепились на высотах, наши атаковали по склону, - это рассказ уже о другом месте, севернее первого, между Сювеярви и Кутчезеро, где тоже работала нынешним летом названная тройка. - Солдат лежал буквой "г". Полчерепа в каске нашли мы в пятнадцати метрах от тела. Тогда я почему-то не подумал, а сейчас кажется, что, наверно, это была женщина - тазобедренная часть широкая. Или очень худенький солдат, если судить по ремню".
Третьего погибшего бойца в том районе Комков с товарищами обнаружили южнее Перозера. И опять удача - с медальоном. Разобрали, что звали его Дмитрием, 1919 года рождения, а далее запись ждет расшифровка экспертами МВД. По количеству гильз и другим признакам финны закидали атакующих гранатами, венгерского производства они были.
Все трое погибли в один день, 23 июля - Петрозаводская оперативная группа проводила наступление в попытке отбросить противника. В группу входили 9-й, 10-й и 24-й мотострелковые полки, 131-й стрелковый, 2-й танковый полк, 1-й гаубичный артиллерийский полк 1-й танковой дивизии, 112-й гаубичный артиллерийский полк и части усиления - пограничники, истребительные отряды. Атаковали 48-ю финскую пехотную дивизию.
В той гиблой и, как оказалось, безуспешной для нас сшибке упал замертво на финскую "колючку" наш солдатик, да так и остался на ней висеть. Уж и столбы заграждений сгнили и рухнули, дожди, облетавшая листва и снега вон сколько раз падали на его спину. Потом поверх ложилась увядшая дикая трава.
Менялись поколения и государственный строй, а неприбранный прах одного из защитников Отечества медленно врастал в землю, но к нему приближались, судя по всему, только звери и птицы.
"Рота" поисковика. Отчет отряда "Колла"
Виктор родом из Вяртсиля, так что, живя практически на границе, с детства лучше многих горожан знал, какой на самом деле была война: в тех местах и сейчас целы ее давние следы - высокие братские могилы и обмелевшие окопы. Ну, знал и знал, эка невидаль для его поколения и товарищей по поселку. Все это знали, не более того. Но, гостя однажды у бабушки в Ихале и бегая с местной ребятней по окрестностям, где в сорок первом тоже шли скоротечные и затяжные бои, вдруг...
Теперь, через тридцать лет, уже трудно определить точными словами, что означало это "вдруг": вспышкой, как при разрыве, поразило проснувшееся сознание того, что именно здесь происходило (представил себя тут и тогда), - всякое объяснение будет приблизительным. "Заболел", - коротко объясняет он сейчас. Да и поисковикам, как, наверно, врачам перед больными, никак нельзя поддаваться чувствам или, скажу красиво, целиком сопереживать - необходимо соблюдать некую дистанцию, иначе... Далее все ясно. Профессия есть профессия, а настоящий поисковик - это действительно профессия, хотя, кажется, ни в каком справочнике вы таковой не найдете.
Но бывают и сбои. Однажды "письмо" из медальона на стороне так долго расшифровывали, что оно высохло и рассыпалось в прах: "Получается, второй раз убили солдата!" Но давно и печально известны факты пострашнее - появились у нас и так называемые черные поисковики, и историй про их "дела" у Виктора много. Вот одна - из этого лета.
Севернее Лоймолы, на 30-м километре дороги, в местечке Горелый мост, - а рядом стояла деревушка Шемейкка, в которой некогда жили Петри и Иивана Шемейкки, знаменитые североладожские сказители-карелы ("теперь там ровное место, ни следа от хуторов..."), Виктор с товарищами обнаружили останки сразу пятерых наших, погибших летом сорок четвертого: "Троих нашел кто-то раньше, оружие выдернули из-под них, кости разбросали, а мы копнули глубже - еще двое лежат. Все пятеро теперь захоронены в могиле-времянке на Колле. Ждут своего часа, чтобы торжественно и окончательно лечь в какую-либо общую, братскую".
В. Комков и не подсчитывал никогда, сколько погибших солдат "поднял" (специфический термин поисковиков) он в наших северных лесах и болотинах. Нашел, по возможности и в зависимости от того, как сохранились в земле останки (другой профессиональный термин), какая документация есть в архивах, выяснил имя, фамилию бойца или командира, где искать его родичей. Нет, ежегодно он составлял отчеты "вышестоящим", в те же военкоматы районов, в Госцентр по охране и использованию памятников истории и культуры, а вот суммировать многолетние цифры...
- Наверное, 80-100, - неуверенно подытожил Виктор после довольно долгого раздумья.
Но ведь, переводя на армейские понятия, это целая рота - тех, кто благодаря ему обрел, наконец, покой. Между тем таких, кто этого ждет, еще в России много. В том же Суоярвском районе, по данным тамошнего поисковика майора-пограничника А. Осиева, не могут найти более трехсот старых, военных еще времен, захоронений, а уж если солдат и вовсе ни тогда, ни после не был погребен...
Поначалу В. Комков работал в одиночку и с товарищами, затем с отрядом "Тайга" Владимира Степуры из Лоймолы. В прошлом году, чтобы законодательно пресечь "деятельность" "черных поисковиков", стало необходимо получить лицензию, и в мае этого года он создал "свой" отряд "Колла" при КРО партии "Единство" (кстати, второй сезон подряд ездит поисковиком и его 13-летний сын Андрей - смена?). Отчет о работе отряда за сезон я и изучаю.
"Обнаружено останков... Пряжинский район. Кутчезеро - 3 чел. (1941), из них 2 с медальонами; Суоярвский район. Новолоймольская дорога, 7-й км - 3 чел. (1944), захоронены у братской могилы на 6-м км; Горелый мост - 5 чел. (1944), захоронены во времянку на Колле; шоссе Суоярви - Лоймола, 35-й км - 4 чел. (1944), похоронены в новой братской могиле на Колле; Колласъярви, северный берег - 6 чел. (1939) ("Целый пулеметный расчет "Максима"), захоронены на месте; Колласъйоки - 18 чел. (1939) ("В одном окопе за "железкой" лежало сразу 10 бойцов. Их тоже находили до нас "искатели"...), похоронены в новой братской могиле на Колле; станция Няятяоя железной дороги Петрозаводск - Сортавала - 1 чел. (1941), похоронен у дороги к станции ("Это боец из 131-го стрелкового полка. Большой был мужик - ботинки 48-го размера..."); Колла - 2 чел. (1939), похоронены в старой братской могиле; Прионежский район. Кутижма - 6 чел., предположительно, из 15-го стрелкового полка НКВД..."
- Почему "предположительно"?
- Этот полк держал там оборону в сорок первом. А точнее как выяснить: у энкэвэдэшников не имелось медальонов.
Кстати, в Кутижме останки офицера нашли в сотне метров от домов, прямо под сосной, на которой местные мальчишки устроили смотровую вышку-"штаб". Все погибшие там были явно коммунистами, но по православному обычаю на общей, для шестерых, могиле поставили крест.
"Времянка" - понятно, а что такое "новая братская могила на Колле", надо пояснить. Это захоронение в районе финской оборонительной линии "Колла", невдалеке от дороги Суоярви - Пийтсийоки - Лоймола. Появилось оно теплым безоблачным днем 22 июня этого года, в день 60-летия начала Великой Отечественной. Был торжественный митинг с открытием габбро-диабазового памятника на горушке (кстати, в том, что он появился, - огромная заслуга В. Тольского, председателя политсовета КРО "Единство", депутата ЗС РК). Было отпевание суоярвским батюшкой 47 бойцов и командиров (останки уместились в 5 гробов) в могиле под этой горкой, в песке меж сосновых кореньев. Был салют пограничников.
Среди присутствовавших суоярвцев и гостей, ветеранов и депутатов, чиновников разных рангов и простых жителей мелькали худенькие фигурки мальчишек и девчонок из поисковых отрядов. Эти юркие ребятишечки из отрядов А. Осиева из Суоярви, А. Лапина Пийтсийоки и Питкярантского детского дома тогда были участниками проводившегося тут трудового лагеря по благоустройству братских могил и столько сделали...
Был там, естественно, и Виктор - стоял молча у могилы: отпевали 25 "осиевских" бойцов и 22 найденных его отрядом "Колла". Пока длились речи, в которых, однако, никак не поминали поисковиков, мы пошли в глубь леса, где над речной долиной Коллы лежали в шахматном порядке высокие валуны - противотанковая оборона финнов.
Позже дома я развернул карту, изданную за два года до того. На ней среди названий селений, рек и озер с болотами, между циферками высот и отметками водопадов нет-нет да и встречались: "бр. мог.". Возле Коллы таких указаний не имелось. Устарела моя карта.
Разный профессионализм поисковиков
- В одном месте мы так до конца и не извлекли останки: кустарник разросся и корни ивняка растащили кости в стороны. Бывает, метров на 10 растаскивают. Надо в следующем году продолжить...
Всего за 47 наших солдат "отчитался" в этом сезоне отряд "Колла". Из них 12 были найдены в прошлом году (в нынешнем произвели только их перезахоронение), а 35 - новонайденные. Из примерно 95 тысяч погибших на территории республики в двух последних войнах. Таков итог работы В. Комкова с товарищами за весну-осень: когда начинали, еще лежал последний снег, а заканчивали уже при свежевыпавшем. Бывали годы, что обнаруживался за сезон всего один солдат, юбилейный оказался щедрей, если можно так говорить в этом случае.
Хотя нет, это не весь итог. Еще "Коллой" было найдено (и уничтожено саперами МЧС, мотающимися по таким делам на своей машине по всем районам) более 2 десятков ручных гранат, 4 минометные мины. "Несколько нашли в Кутижме, метров в пятидесяти от жилья, так пока саперы приехали, две штуки пропали: мальчишки, что ли, унесли? А мины "прошли через ствол, то есть были на боевом взводе..." Обнаружили также 10 разнокалиберных, от 45 до 204 мм, снарядов и авиабомбу в 100 кг. Бомбу - на Колле, летом. Взрыв был!.. А 204 мм снаряд и саперы-то впервые видели. Патроны так точно никто не считает. "1,5-2 тыс. шт." - значится в отчете.
Кроме советских бойцов отряд поднял останки четырех финских солдат: трех - на берегах Колласъйоки, а четвертый, погибший под Кутижмой, и есть тот, что лежит в корнях ивняка.
О таких находках наши сообщают в Финляндию с точным обозначением места. Виктор обычно пишет Исме Микконену в Савонлинну, и тогда приезжает сам Исма или кто-то из его коллег и увозит прах к соотечественникам, чтобы захоронить на родине, в своей коммуне (там тоже есть братские могилы), или, если его родина оказалась в пределах России, как наше Северное Приладожье и Карельский перешеек, - поближе к могилам родичей, перебравшихся в сороковые за отодвинувшийся государственный рубеж. Так вот останки двух финнов из-под Коллы уже увезли, а насчет третьего Виктор не вполне уверен: написать-то он Исме написал, но подтверждения о поездке за "грузом-200", как говорят у нас, еще не получил. Зато от Исмы пришло другое, не менее интересное послание.
"Летом приезжал с товарищем в Олонецкий район, где, по нашей информации, карелы захоронили финского солдата. Но у машины оказалась низкая посадка, и мы не смогли добраться до места...
Заезжали в Пюхяярви (Святозеро Пряжинского района. - В.С.), хотел увидеть Виктора Дворецкого. Мы с ним знакомы. У меня для его поисков самолетов есть информация. Не застал. Встретишь - передавай от меня привет...
В августе вели поиск под Суоярви. Нашли останки двух русских солдат. Они перемешались друг с другом. Сообщили о находке в военкомат...
Встречался с Александром Осиевым. Он сказал, что этим летом на Колле проводился поисковый детский лагерь, и ты там был. Просьба: если такие лагеря будут работать еще, сделай заранее приглашение, хотелось бы поучаствовать. Приеду я один или с коллегами...
Ищу данные о разминировании и самих минеров. Можно ли помочь?.."
И тут небезынтересно будет сравнить положение с поисковой деятельностью в России (во всяком случае у нас в республике) и в Финляндии. И там, и здесь, если, конечно, иметь в виду людей уровня Комкова и Микконена, поисковики (повторюсь) - профессионалы. Да вот по эту сторону границы они никаких денег от государства не получают. Все на свои: и бензин, и еда, и лопаты. Не говоря о времени. Между тем, кроме весенне-летне-осенних поездок по районам, зимой еще надо списываться с архивами, а то и ехать туда: не ближний свет - Москва, Подольск... Само собой, если где-то издана мемуарная или исследовательская книга по его теме - книгу же теперь частенько и выследить-то проблема, потом надо купить. Но это уже вроде как в удовольствие, кто-то посчитает, а вот поездка в столицу финансово "кусается". Про конверты и телефонные звонки стоит ли тут и распространяться.
Не то в соседней стране, где поисковик - государственная должность с соответствующей оплатой труда и т.п. И. Микконен из таких. Но не В. Комков и его коллеги-товарищи с многолетним стажем и авторитетом. Кроме того, в Финляндии документация о ходе боев с точностью до метра (привязка на местность) известна и доступна. У нас очень часто поисковики такую разметку, потратив время и силы, делают сами. Район гибели каждого финского солдата тоже отмечен в бумагах, остается найти его останки, если это почему-то не было сделано прежде. У нас...
Если двум русским солдатам, погибшим утром 23 июля сорок первого юго-западнее Пряжи, в межозерье, и найденным через шесть десятков лет отрядом "Колла" "повезло" - они опознаны, то третий (третья?), видимо, навсегда останется неизвестным для нас, живых.
"Военный" цветок от русских
- Пройди там, у Кутчезера, снова, уверен, еще обнаружатся останки. А оружие, предметы... Время, ржа. Осталось, наверно, лет 5-6, затем уже нечего будет собирать. Мой замысел - сделать музей двух войн. В Финляндии такой есть, в Суомуссалми. У нас подобный - конечно, с другими масштабами - был у В. Степуры в Лоймоле, закрыли.
Мы предлагали заново его открыть в Пийтсийоки, где пустует подходящее здание, и глава местной администрации А. Лапин не против, но никак не можем решить до конца с районными властями. Кажется, надо его организовывать в Петрозаводске - здесь и посетителей больше.
Заказали проект, подыскиваем здание, а экспонатов накоплено уже сотни. Замысел, признаться, большой. Но или сейчас этот музей появится, или будет поздно...
Проржавевшие трехлинейки, экипированные в воинскую форму манекены, схемы боев на территории республики (заглядывай просто посмотреть или приходи искать военные пути-дороги отца и деда), фотоархивы и материалы о самих поисковиках. (Кстати, из Санкт-Петербурга сообщили, что Ф.Д. Бабахов там не призывался. Надо продолжать поиски.)
А я подумал, что одним из экспонатов могут стать сорванные возле городка Иломантси... цветы. Именно. Не абы какие, а те, которые даже называются официально "военными". Дело в том, что финские ботаники однажды с удивлением обнаружили: в устойчивой и довольно изученной флоре тех мест после войны появились новые виды, характерные только для российской территории. Их семена - в обмотках ли, в карманах гимнастерок или вещмешках и патронных подсумках - принесли сюда советские солдаты, которых на Западе и тогда, и сейчас зовут русскими.
Недонесшие смерть пули, снаряды или бомбы еще таятся в земле. В ней же, родной или чужой, но единственной - и прах погибших, по-христиански или атеистически упокоенный, а то и вот так, на "колючке". И поверх - эти цветы, как, наверно, самый мирный итог тех тяжких и незабываемых в России и Финляндии войн.
КАРЕЛИЯ N 137(837) за 6 декабря 2001 года
