ИЗЪ БЫТА И ВѢРОВАНIЙ КОРЕЛЪ ОЛОНЕЦКОЙ ГУБЕРНIИ. // Олонецкие губернские ведомости. 1894. № 85. С. 9 – 10; № 86. С. 9 – 11; № 87. С. 10 – 12; № 88. С. 10 – 11.
За послѣднее время на погостѣ (Ведлозерскомъ) даже для простой бесѣды не могли найти избы и принуждены были устраивать ее въ банѣ, хотя буйства или драки въ обыкновенное время бываютъ очень рѣдко.
Праздники у Корелъ
Въ каждой корельской деревнѣ, даже самой маленькой, не говоря про погостъ, есть свой праздникъ; если же деревня побольше да побогаче, то и не одинъ, а, по большей части, два, даже три. Празднуютъ, обыкновенно, какой нибудь изъ двунадесятыхъ или другихъ праздниковъ, или же память наиболѣе почитаемыхъ святыхъ. Такъ какъ въ каждой деревнѣ (за немногими исключенiями) есть хоть небольшая часовня ), то и празднуютъ, главнымъ образомъ, тѣмъ святымъ и праздникамъ, въ честь которыхъ построены часовни и иконы которыхъ находятся въ послѣднихъ. Это главные праздники и называются «Часовенными».
Попить, поѣсть, да погулять собирается къ такому празднику народъ почти со всего прихода. Ѣдутъ, конечно, тѣ, у кого есть родственники или хорошiе знакомые въ деревнѣ, въ которой предполагается праздникъ. Къ родственникамъ ѣдутъ даже изъ сосѣднихъ приходовъ и часто на канунѣ или за день до праздника ). Прочiе же гости собираются (лѣтомъ изъ ближайшихъ деревень пѣшкомъ), главнымъ образомъ, утромъ въ самый день праздника, обыкновенно стараясь попасть къ обѣду. 15 и 16 августа мнѣ пришлось видѣть праздничныхъ гостей, направлявшихся въ одну деревеньку, верстахъ въ 8-ми отъ Ведлозерскаго погоста. Еще рано утромъ прошли нѣсколько дѣвушекъ въ праздничныхъ костюмахъ и съ узелками подъ мышкой; затѣмъ, попозже проѣхало до десятка мужиковъ и парней верхами, всѣ, какъ видно, одѣтые наряднѣе, чѣмъ обыкновенно; тѣ и другiе стремились въ одну сторону. Мы уже начинали недоумѣвать, какъ одна знакомая дѣвушка, очевидно, направлявшаяся туда же, вывела насъ изъ этого затрудненiя. Съ задернутымъ, для удобства, за поясъ подоломъ сарафана, такъ что видны были даже невычерненныя голенища сапогъ, съ небольшимъ узелкомъ подъ мышкой, дѣвушка, услышавъ нашъ окликъ, остановилась подъ раскрытымъ окномъ. Какъ будто, немного удивившись вопросу о томъ, куда это все идетъ и ѣдетъ народъ, она съ улыбкой сказала: «Въ К… на праздникъ! Завтра вѣдь тамъ праздникъ». – А далеко, спрашиваемъ, до К…? – «Верстъ восемь, къ ночи сойду. Ты не думаешь ли идти?» Нѣтъ, говорю. А что у тебя въ узлѣ? – «Какъ чтò! удивилась опять дѣвушка. – Платье! Не будешь же завтра въ этомъ». Она взглянула внизъ на свой костюмъ, слегка кивнула намъ головой и зашагала впередъ.
На другой день утромъ (въ день праздника) тоже пришлось видѣть пробиравшихся къ празднику, преимущественно парней. Съ бубенцами, въ праздничныхъ костюмахъ они, какъ говорили, старались не прозѣвать «игръ» (кижатъ), которыя собственно ихъ и привлекаютъ.
Нужно замѣтить, что зимнiе праздники нѣсколько отличаются отъ лѣтнихъ. Различiе зависитъ отъ того, что зимой гораздо больше свободнаго времени, чѣмъ лѣтомъ, такъ что съѣзжаться къ празднику начинаютъ иногда за недѣлю до самаго праздника. Именно въ каждый почти домъ
гдѣ есть дѣвушки) собираются гости (адьвотъ) – дѣвушки, пользующiяся случаемъ стряхнуть съ себя однообразiе долгой зимы и повеселиться на праздничныхъ «бесѣдахъ». Въ рѣдкомъ домѣ не наберется двухъ-трехъ такихъ «адьвотъ», въ иныхъ случаяхъ число ихъ доходитъ до 5 и даже больше.
«Адьвотъ» (форма множественнаго числа) это, по большей части, дѣвушки-родственницы, сватьи или что-то въ этомъ родѣ (бываютъ и просто знакомыя). Ѣдутъ онѣ иногда за 20 30 верстъ; случается – изъ другихъ приходовъ – даже дальше.
Отправляясь въ гости онѣ берутъ съ собой непремѣнно всѣ лучшiе свои наряды (везутъ ихъ въ томъ сундучкѣ или коробейкѣ, въ которой хранятся они дома). Прогостивъ недѣлю–полторы до праздника, заразъ-же послѣ него, а въ большинствѣ случаевъ на другой день, онѣ уѣзжаютъ домой.
Какъ только «адьвотъ» соберутся, въ деревнѣ, гдѣ ожидается праздникъ, начинаются предпраздничныя «бесѣды» (бесёдатъ, какъ говорятъ корелы). Устраиваются онѣ чаще всего въ просторной ригѣ, иногда даже въ баняхъ. Впрочемъ, находятся въ иныхъ мѣстахъ одиночныя старухи бѣдныя, которыя за плату, получаемую съ бесѣдниковъ (главнымъ образомъ, конечно, натурой – хлѣбомъ, мукой, крупой, а потомъ и деньгами), пускаютъ ихъ въ свою избу. При этомъ парни платятъ хозяйкѣ деньги, а дѣвушки добываютъ свѣчи. Но такъ бываетъ только на обыкновенныхъ зимнихъ бесѣдахъ; предъ праздникомъ же и во время его рѣдко найдется изба, куда бы впустили желающую повеселиться молодежь. Причина этого – драки и разныя буйства, происходящiя на праздничныхъ бесѣдахъ. Впрочемъ, о нихъ потомъ. За послѣднее время на погостѣ (Ведлозерскомъ) даже для простой бесѣды не могли найти избы и принуждены были устраивать ее въ банѣ, хотя буйства или драки въ обыкновенное время бываютъ очень рѣдко.
Бесѣды бываютъ по вечерамъ. Продолжаются до полуночи и дольше. На предпраздничныя бесѣды собираются обыкновенно не только парни своей деревни, но съѣзжаются и изъ другихъ ближайшихъ деревень. Иной парень цѣлую зиму ѣздитъ по окрестнымъ деревнямъ, во время праздниковъ, пока не придетъ время въ свой чередъ заботиться объ устройствѣ бесѣды въ своей деревнѣ.
Въ чьей деревнѣ происходятъ бесѣды, тѣ парни и хозяйничаютъ на нихъ. Они ревниво оберегаютъ свои права первенства въ свой праздникъ (или до него), начинаютъ игры, танцы и т. п. Если какой нибудь изъ чужедеревенцевъ вздумаетъ покуситься на эти права, хозяева считаютъ это за оскорбленiе и безъ лишнихъ церемонiй останавливаютъ забывающагося смѣльчака. Бываетъ, что послѣднiй не захочетъ уступить, начинаетъ спорить, его поддерживаютъ товарищи, прiѣхавшiе съ нимъ однодеревенцы, и дѣло, по большей части, кончается дракой. Впрочемъ, безъ нея рѣдко обходятся праздничныя бесѣды. Оскорбитъ, напримѣръ, какой нибудь изъ прiѣзжихъ парней кого нибудь изъ хозяевъ или дѣвушку, за которой тѣ ухаживаютъ, и дѣло опять таки разбирается дракой. Въ иныхъ мѣстахъ бесѣда безъ драки, въ концѣ концовъ, и не считается за бесѣду. Интересно при этомъ, что и дѣвушки почти совсѣмъ не боятся этихъ дракъ (очевидно, привыкаютъ къ нимъ на столько, что не обращаютъ и вниманiя): разбѣжатся, если споръ перейдетъ въ общую свалку, а схватись двое–трое, никто и не подумаетъ оставлять веселья. За то случается, что достается и имъ, если какъ нибудь не угодятъ своимъ пьянымъ, или подвыпившимъ кавалерамъ и послужатъ причиной ссоры. Разсказывали, между прочимъ, (два–три года тому назадъ), что одна дѣвушка на бесѣдѣ разсердила своего возлюбленнаго тѣмъ, что сѣла съ другимъ. Тотъ былъ пьянъ и, разсердившись, ударилъ дѣвушку по лицу, но тутъ вмѣшались другiе парни, и пьяному забiякѣ порядочно-таки досталось за его горячность.
Но предпраздничныя бесѣды, не отличаясь особеннымъ многолюдствомъ, бываютъ сравнительно спокойнѣе, потому что пить до праздника почти не приходится, а этимъ, конечно, отнимается много поводовъ къ ссорамъ и слѣдующимъ почти всегда за ними дракамъ. Другое дѣло въ праздникъ. Впрочемъ, вернемся немного назадъ.
Гости изъ ближайшихъ деревень, какъ было замѣчено, собираются утромъ въ день праздника. Если пріѣзжаетъ родственникъ или хорошій уважаемый знакомый, хозяинъ выходитъ встрѣчать его на улицу и, пригласивъ прибывшаго въ избу, самъ убираетъ его лошадь, ставитъ ее въ конюшню, а сани поднимаетъ на сарай. Въ избѣ гостя встрѣчаетъ хозяйка и прочіе члены семьи. Нужно замѣтить, что женщины между собою или женщина и мужчина здороваются обыкновенно такимъ образомъ. Правая рука полагается на лѣвое плечо другого лица, а лѣвая — подъ правую подмышку. При этомъ здоровающіеся, какъ бы слегка, обнимаютъ другъ друга, но, вслѣдствіе привычки, дѣлаютъ это такъ быстро, что почти ничего похожаго на объятія не выходитъ. Мужчины же межъ собой подаютъ только руку, при чемъ какъ то вяло — безжизненно, и поданную руку никогда не пожимаютъ.
Поздоровавшись, хозяйка начинаетъ хлопотать около пріѣхавшаго, приглашая его раздѣться и садиться. У дорогого гостя она сама старается развязать кушакъ; тотъ, конечно, не дается ей, увѣряя, что сдѣлаетъ это самъ, и прося ее не безпокоиться. Какъ бы то ни было, наконецъ, онъ раздѣвается и усаживается къ столу. Между тѣмь, послѣ уборки лошади, возвращается изъ сарая хозяинъ. Предъ дорогимъ гостемъ, особенно если это зять, — ставится блюдо съ горячими пирогами, а хозяинъ приноситъ изъ чулана бутылку съ водкой и рюмку, или чайную чашку ): пей, молъ, сколько хочешь. Прочихъ гостей, обыкновенно, обносятъ водкой или за обѣдомъ, или же, какъ дѣлаютъ съ болѣе почетными, приглашаютъ въ чуланъ или другую избу, если таковая имѣется, и тамъ подносятъ рюмки по двѣ, по три. Водки запасаютъ на праздникъ по полведра, рѣдко по ведру, а полтора уже много. Справляютъ праздники и совсѣмъ безъ нея. Нужно, вообще, замѣтить, что пьянство мало развито въ Ведлозерскомъ приходѣ. Профессіальныхъ, такъ сказать, пьяницъ можно указать не больше двухъ или трехъ, и тѣ запиваютъ только по временамъ. Въ обыденной жизни корелъ совсѣмъ не пьетъ; для этого нуженъ какой-либо особенный случай, въ родѣ праздника, свадьбы, поминокъ и т. д. Вслѣдствiе этого, большинство, выпивъ при удобномъ случаѣ нѣсколько рюмокъ, быстро хмѣлѣютъ.
Пріѣхавшіе на праздникъ гости сидятъ у кого нибудь и угощаются, въ ожиданіи обѣда, или перехаживаютъ изъ дома въ домъ, чтобы какъ нибудь скоротать скучное до-обѣденное время. Это особенно нужно сказать про мужиковъ. Да то-же, впрочемъ, и съ дѣвушками; имъ даже скучнѣе — ждутъ, не дождутся послѣ-обѣденнаго гулянья и игръ, которыя собственно и тянутъ больше всего молодежь на праздникъ. Лѣтомъ, собравшись человѣкъ по пяти — по шести, онѣ тоже перехаживаютъ изъ дома въ домъ. Придутъ куда нибудь, особенно кь незнакомымъ или малознакомымъ, гдѣ онѣ не могутъ считаться праздничными гостями, постоятъ, иногда перекинутся нѣсколькими словами, даже посидятъ и потомъ отправляются впередъ, въ другой домъ. Со скуки нѣкоторыя начинаютъ переодѣваться. Утромъ гостьи (адьвотъ) помогаютъ хозяйкамъ въ праздничныхъ приготовленіяхъ, пекутъ, варятъ, стряпаютъ что нибудь, потому и платье надѣвается попроще. Когда все это кончится, въ ожиданіи обѣда одѣвается уже получше.
Утромъ пріѣзжаетъ въ деревню священникъ и останавливается у кого нибудь изъ болѣе почетныхъ прихожанъ. Около обѣда, или часовъ около 10 утра, онъ идетъ въ часовню служить молебенъ. Изъ хозяевъ рѣдко кто идетъ съ нимъ; большинство же, занятое гостями и приготовленіями къ обѣду, не имѣетъ для этого времени — и потому остаются дома. Напротивъ, нѣкоторые изъ гостей, наскучавъ передобѣденнымъ гуляньемъ, иногда зайдутъ и въ часовню. У иныхъ при томъ имѣется въ виду попасть на обѣдъ вмѣстѣ съ духовенствомъ. Такъ какъ въ часовнѣ обязательно присутствуетъ часовенный староста, то обыкновенно къ нему и идутъ обѣдать священникъ и прочіе члены причта.
Происходитъ праздничный обѣдъ, обыкновенно, слѣдующимъ порядкомь. На столѣ (выбирается по-длиннѣе; если малъ, присоединяютъ другой) разстилается, конечно, скатерть и по краямъ стола раскладываются по числу обѣдающихъ деревянныя ложки; къ нимъ присоединяютъ по ломтю хлѣба, по колобу ), двѣ калитки ) и по два или три пряженыхъ съ толокномъ или крупой пирога. Если праздникъ случится въ постъ, то дѣлаются «вздыманники» — сканцы съ запеченымъ въ нихъ тѣстомъ. При томъ нужно замѣтить, что всѣ пироги смазываются масломъ, когда можно — коровьимъ, а въ постъ — коноплянымъ. Наконецъ, приглашаютъ гостей садиться по лавкамъ и разставленнымъ кругомъ стола скамьямъ. Если присутствуетъ священникъ, то онъ вмѣстѣ съ прочими членами причта садится въ переднемъ углу, подъ образами. Къ нимъ подсаживаются другіе почетные гости и т. д. Садясь за столъ, или выходя изъ-за него, корелъ обязательно дѣлаетъ предъ иконой нѣсколько поклоновъ. Прежде всего подаютъ на столъ рыбные пироги — рыбники ). Дальше слѣдуетъ уха изъ рыбы, щи мясные, за ними рыба, потомъ мясо (обыкновенно уха или щи подаются отдѣльно). Въ заключенiе овсяный кисель съ молокомъ, или — въ случаѣ поста — съ разведенной на водѣ патокой. Впрочемъ, по большей части, патоку замѣняетъ рѣпное сусло (изъ сушеной рѣпы). Въ скоромное время подаютъ еще иногда до киселя или послѣ него прѣсное молоко со свѣжимъ творогомъ. А въ послѣднее время съ молокомъ стали подавать даже по ломтю бѣлаго хлѣба, чего прежде совсѣмъ не было. Вообще, бѣлый хлѣбъ среди корелъ еще очень рѣдокъ, равно какъ и стряпня изъ бѣлой пшеничной муки. Въ послѣднее время также начинаютъ угощать въ нѣкоторыхъ, разумѣется богатыхъ, домахъ духовенство и почетнѣйшихъ гостей чаемъ, про который нужно сказать то же, что и про бѣлый хлѣбъ: онъ еще очень мало распространенъ среди корелъ Ведлозерскаго прихода.
Обѣдъ продолжается иногда очень долго, потому что всѣхъ вновь являющихся гостей сажаютъ за столъ. Рѣдко кто отказывается; кончившіе выходятъ, уступая мѣсто другимъ.
Бываетъ, что обѣденная процедура, вмѣстѣ съ чаепитiемъ, продолжается до вечера. Но, въ общемъ, послѣ обѣда центръ тяжести праздника переносится на улицу. Здѣсь уже заранѣе устраивается продажа краснаго товара. Ребятишки, а съ ними и взрослые парни и дѣвушки, лакомятся медовыми пряниками и сбитнемъ, продажа котораго замѣтна издалека по огромному самовару, поставленному, по возможности, на видномъ мѣстѣ. Мужики толкаются межъ продавцовъ, покупаютъ, торгуются, зимой заходятъ погрѣться въ дома и т. д. За ними, по большей части, слѣдуютъ жены, если только онѣ присутствуютъ на праздникѣ, и тоже принимаютъ участіе въ покупкахъ. Впрочемъ, бабы чаще любятъ поглядѣть на игры молодежи. Обыкновенно, дѣвушки и парни собираются гдѣ нибудь на болѣе открытомъ мѣстѣ и предаются веселью. Устраиваются танцы подъ гармонику, подъ пѣсни. Подъ пѣсни танцуютъ, по большей части, только дѣвушки между собой. Танцуютъ «кадрели», какъ говорятъ корелы, лянсье и какую-то «Касарейку», которую, кстати сказать, мнѣ никакъ не удалось видѣть, но въ статьѣ «Посидѣлки въ окрестностяхъ Олонца» (Олон. Губ. Вѣд. 1878 г. №94) упоминается, что «Касарейка» похожа на лянсье; судя по названію, нужно полагать, что она занесена изъ Финляндіи. Танцы эти продолжаются сравнительно не долго. Еще во время ихъ парни понемногу начинаютъ отдѣляться отъ дѣвушекъ и становятся противъ нихъ отдѣльной группой. Обѣ группы нѣсколько минутъ, какъ будто, оглядываютъ другъ друга, пока, наконецъ, парни, наглядѣвъ себѣ пару изъ дѣвушекъ, не пригласятъ ту, которая имъ нужна. Составляется, такимъ образомъ, «длинная пара», какъ обыкновенно называютъ ее корелы, или «длинная игра». Игру эту, какъ уже было замѣчено относительно бесѣды, также долженъ начать какой нибудь изъ парней той деревни, въ которой случится праздникъ; другіе никогда не посмѣютъ сдѣлать этого, если только намѣренно не хотятъ подать повода къ ссорѣ или дракѣ. Приглашаетъ парень дѣвушку, по большей части, знакомъ: киваетъ ей головой, иногда мигнетъ или сдѣлаетъ ей какой нибудь знакъ рукой — и идетъ впереди; дѣвушка, если замѣтитъ и приметъ на свой счетъ поданный сигналъ, должна слѣдовать позади, чтобы соединиться съ пригласившимъ по выходѣ изъ толпы. Случается, что парень выйдетъ за деревню и только тамъ нагонитъ его и пойдетъ вмѣстѣ съ нимъ дѣвушка. Затѣмъ, часто бываютъ такіе курьезы. Въ большой толпѣ трудно уловить знаки тому лицу, къ которому они относятся, особенно киванья головой, или миганья. Поэтому, вполнѣ возможно, что знаки эти остаются незамѣченными, или же ихъ принимаетъ на свой счетъ совершенно не та дѣвушка, которую имѣлъ въ виду парень. Это, конечно, дѣлаетъ ее только посмѣшищемъ толпы, которая, не стѣсняясь, хохочетъ надъ неудачницей, въ то время, когда она возвращается на прежнее мѣсто. Чтобы не ставить дѣвушку въ такое неловкое положеніе, другой могъ бы совсѣмъ не подавать ей вида о сдѣланной ошибкѣ и совершить съ ней хотя небольшую прогулку. Но такая вѣжливость еще неизвѣстна Кореламъ. Впрочемъ, и представительницы прекраснаго пола, очевидно, не особенно этимъ стѣсняются и, въ свою очередь, готовы посмѣяться надъ парнемъ, знаковъ котораго не замѣтитъ ни одна изъ дѣвушекъ и который направится въ «длинную пару» безъ приглашенной имъ спутницы. Часто по угадамъ посмѣшекъ онъ долженъ воротиться назадъ, чтобы опредѣленно указать на ту, которую ему нужно. Во избѣжаніе такихъ случайностей, многіе парни, отдѣлившись отъ толпы, подходятъ къ дѣвушкамъ и прямо берутъ какую нибудь изъ нихъ за руку, или громко выкликаютъ ее по имени.
Мѣстомъ прогулки, обыкновенно, выбирается дорожка по улицѣ межъ полями или къ лѣсу, по большей части — одна и та же каждый годъ и каждый праздникъ. Идутъ иногда порознь, не захватившись, иногда же дѣвушка подаетъ парню конецъ платка, которымъ она всегда запасается для праздника. Впрочемъ, нужно замѣтить, что это можетъ случиться часто совершенно не преднамѣренно. Парень ловитъ ея руку, она не дается; вмѣсто того попадаетъ конецъ платка и на этомъ парень успокоивается.
За первой парою составляются другія и тихонько направляются по ея слѣдамъ. Бываетъ, что въ большихъ деревняхъ, на многолюдныхъ праздникахъ составляется паръ до 12—15 и больше.
Если парень ухаживаетъ за дѣвушкой и, въ свою очередь, нравится ей, то они, отойдя отъ деревни на полверсты или версту, садятся гдѣ нибудь въ кустахъ около дороги, стараясь, по возможности, скрыться отъ постороннихъ любопытныхъ глазъ. Повторяется почти тоже, что происходитъ и на бесѣдахъ, только здѣсь влюбленные чувствуютъ себя еще свободнѣе, чѣмъ тамъ.
Влюбленные рѣдко возвращаются въ деревню, чтобы составить новую пару, а остаются въ лѣсу или въ поляхъ (разумѣется — лѣтомъ) до поздняго вечера. Когда двинутся назадъ послѣднія пары, встаютъ и они и такимъ же шагомъ, какъ пришли, направляются къ деревнѣ.
Не такъ бываетъ, если парень и дѣвушка, составлявшіе пару для «игры», не чувствуютъ другъ къ другу особой симпатіи. Такiя пары рѣдко проходятъ больше полчаса, а обыкновенно, пройдя съ полверсты или около того, заразъ же поворачиваютъ назадъ и, вернувшись на прежнее мѣсто, расходятся въ разныя стороны: парень приглашаетъ другую, если есть свободная, дѣвушка ждетъ того же отъ другихъ парней. Если дѣвушка славится и особенно не имѣетъ какого нибудь опредѣленнаго ухаживателя, то она безпрестанно переходитъ изъ рукъ въ руки. Успѣетъ вернуться съ однимъ, другой уже ждетъ и т. д. Иная пройдетъ чуть не со всѣми присутствующими на праздникѣ кавалерами и совершитъ такимъ образомъ путешествіе разъ до 14—15. За то послѣ спокойна, — слава ея «Лэмби», чѣмъ дальше, тѣмъ прочнѣе. Но сходить въ «длинную пару» раза 4—5 и остальное время простоять для такой дѣвушки — бѣда; единственное заключеніе, что «слава ея сронена» и нужно ее «поднять» (см. Олон. Губ. Вѣд. 1892 г. №96 — «Корельскiя дѣвушки и ея лэмби»). Лѣтомъ этимъ гуляньемъ праздникъ и кончается, — къ вечеру народъ начинаетъ разъѣзжаться или расходиться по домамъ и только нѣкоторые остаются тутъ ночевать. Влюбленныя парочки, по большей части, разстаются до слѣдующаго праздника въ какой нибудь изъ окрестныхъ деревень, гдѣ онѣ опять такимъ же образомъ проводятъ день. Часто дѣвушка даритъ парню на память тотъ платокъ, за который держались во время гулянья, или какой другой (напр. головной шелковый), нарочно приготовленный для этой цѣли. Впрочемъ, это бываетъ по преимуществу въ такихъ случаяхъ, когда дѣвушка надѣется выйти за мужъ за этого парня, и платокъ является какъ бы залогомъ вѣрности ея данному слову; въ противномъ же случаѣ она скупа на подарки, которые, обыкновенно, рѣдко остаются неизвѣстными для товарищей или сосѣдей парня и отзываются на репутаціи дѣвушки.
Зимой, когда день коротокъ и рано наступаетъ тьма, гулянье праздничное кончается рано; остается длинный вечеръ, который и проводится на бесѣдѣ, гдѣ нибудь въ ригѣ, въ банѣ или въ родѣ того. Помѣщенiе раньше еще приготовляется парнями: топять его; если нѣтъ скамей, устраиваютъ ихъ или наносятъ съ домовъ и т. п. Разумѣется, всѣ эти хлопоты падаютъ на парней той деревни, въ которой составляется бесѣда, къ этому призываютъ ихъ обязанности хозяевъ, роль которыхъ стараются они разыгрывать въ продолженiе всего праздника.
Собравшись вечеромъ на бесѣду, парни и дѣвушки сидятъ сначала въ безпорядкѣ по скамьямъ; иногда поютъ какiя нибудь пѣсни или разговариваютъ, перекидываясь шутками. Пѣсни, конечно, поются русскiя. У корелъ, какъ извѣстно, нѣтъ въ употребленiи своихъ пѣсенъ. При этомъ слова русскiя страшно исковеркиваются, очевидно, поющiе не соединяютъ съ ними въ большинствѣ случаевъ никакого представленiя. Такъ, одна дѣвушка, отъ которой записанъ мною слѣдующiй ниже отрывокъ, даже заявляла съ наивностiю, что она поетъ не русскiя, а корельскiя пѣсни. Да это и немудрено, если имѣть въ виду, что множество словъ русскихъ, передѣланныхъ на корельскiй манеръ, и цѣлыя корельскiя фразы, вставленныя въ пѣсню, дѣлаютъ ее чуть не на половину корельской. Къ извѣстной наприм. плясовой пѣснѣ «Чижикъ» придѣлано на корельскомъ языкѣ вступленiе изъ 4 стиховъ, построенныхъ внѣшнимъ образомъ на манеръ этой пѣсни (съ аллитерацiей въ первыхъ двухъ стихахъ). Впрочемъ, изъ слѣдующаго отрывка пѣсни, которая часто поется преимущественно во время «круга», все это будетъ гораздо яснѣе:
«Не пора-ли, Ваня, ходи,
Не бре (время) милъ гуляла;
Гуляй, Ваня, со спорою
Вечёрнёй зарею.
Когда зорушка спостухнетъ
Всѣ люни (люди) эй вой тулла
Мойнэ оллоу волдорожку
Гарвайнэ гостю, эй вой тулла» и т. д.
Затѣмъ, устраиваютъ танцы: кадриль, лянсье, «касарейку». Но это только приготовленiе, весь же смыслъ бесѣды, которымъ большинство и привлекается къ ней, впереди.
Болѣе нетерпѣливые, которымъ хочется поговорить и посидѣть со своими возлюбленными, чуть не съ самаго начала напоминаютъ, что не пора ли завести «кругъ». Наконецъ, когда всѣ успокоятся послѣ какой нибудь «кадрели», одинъ изъ парней выходитъ на середину и раза два три медленно обходитъ кругомъ по комнатѣ. Всѣ рады: наконецъ, начинается «кругъ». Начинающiй съ пѣсней отыскиваетъ свою парочку и беретъ ее за руку. Дѣвушка не отказывается и идетъ за нимъ; въ свою очередь, сама она такимъ же порядкомъ выбираетъ кого нибудь изъ парней, который, конечно, ей больше нравится, или кому она хотѣла бы оказать честь, потому что чѣмъ ранѣе вступаетъ въ кругъ парень или дѣвушка, тѣмъ болѣе имъ чести. Выбранный парень опять беретъ свою возлюбленную, та парня и т. д., до тѣхъ поръ, пока хватитъ бесѣдниковъ. Наконецъ, вся бесѣда длинной лентой кружится по избѣ за первымъ парнемъ, и если этотъ послѣднiй искусенъ въ игрѣ, получается, пожалуй, нѣчто въ родѣ «общаго круга». Но отличiе въ томъ, что «кругъ ведется» (какъ говорятъ корелы) безъ всякаго оживленiя, движенiя участвующихъ очень медленны, однообразны; пѣсня выбирается для этого протяжная, заунывная. Прежде, говорятъ, пѣли какую то «Чернобровую», а теперь ту, изъ которой приведенъ выше отрывокъ. Походивъ недолго, парни съ тѣми же дѣвушками, съ которыми были въ «кругу», усаживаются парами по лавкамъ.
«Сидѣнье» центръ, въ немъ весь смыслъ бесѣды для молодежи. Разсказывающiе всегда говорятъ о немъ съ двусмысленной улыбкой, иные находятъ въ немъ много непристойнаго и т. п., «сидѣть» же до сихъ поръ не перестаютъ.
По моему, если и есть что нибудь подобное, то это нужно оставить на совѣсти тѣхъ отдѣльныхъ лицъ, которыя допускаютъ непристойности.
Долго вспоминается также бесѣда многолюдная. Впрочемъ, многолюдство увеличивается часто тѣмъ, что вмѣстѣ съ молодежью приходятъ мужики, бабы, особенно молодыя, и больше всего подростки-мальчики и дѣвочки, будущiе дѣятели бесѣдъ. Мужики и бабы поглазѣютъ часъ-другой на веселящихся, вспомнятъ свое время, когда, по ихъ мнѣнiю, на бесѣдахъ было многолюднѣе и веселѣе, и раненько расходятся по домамъ. Труднѣе справиться съ подростками; прогонятъ ихъ, если ужъ слишкомъ надоѣдятъ взрослымъ, а они снова тутъ какъ тутъ, только сонъ угомоняетъ ихъ. Но они, равно мужики и бабы, при сужденiи о многолюдствѣ, въ составъ бесѣды не входятъ, это все люди постороннiе. Они не принимаютъ активнаго участiя въ весельѣ настоящихъ бесѣдниковъ – не танцуютъ, не участвуютъ въ «кругу», тѣмъ болѣе не сидятъ послѣ него. Изрѣдка только какая-нибудь веселая молодуха, не успѣвшая еще забыть игръ дѣвичьихъ, затянетъ пѣсню или станцуетъ «кадриль», конечно, съ своимъ благовѣрнымъ.
Многолюдная бесѣда – честь и слава всей деревнѣ, ею гордятся, про нее разсказываютъ въ окрестностяхъ. Про малолюдную бесѣду даже сложилась поговорка, что на бесѣдѣ, молъ, были «свѣтецъ да старуха, полторы дѣвушки да два-три молодца».
Не такъ шумно и весело проводятся воскресные дни. Зимой бесѣда, конечно, идетъ своимъ чередомъ въ каждой деревнѣ, но на ней уже не замѣчается того оживленiя, она не имѣетъ того интереса, какой отличаетъ праздничную бесѣду, остаются только свои, кого видятъ всякiй день. А лѣтомъ и «бесѣды» не бываетъ. Мужики, впрочемъ, а иногда и парни устраиваютъ по воскреснымъ днямъ игру въ «бабки», составляющую принадлежность исключительно воскреснаго дня и малоупотребляющуюся на праздникахъ, исключая въ какихъ нибудь маленькихъ деревушкахъ. На большомъ праздникѣ и такъ развлеченiй много, совсѣмъ не до «бабокъ». Тутъ знакомые встрѣчаются, нужно поговорить, иной пригласитъ выпить за компанiю, да нужно поглазѣть на выставленные товары, на игры молодежи и т. п. Другому нужно запастись какими нибудь вещами для домашняго обихода, а пока прицѣнивается, да торгуется, глядишь – день то и прошелъ. Иное дѣло воскресенье. День свободный, никто ничего не дѣлаетъ , народа чужаго не приходитъ , поговорить даже не съ кѣмъ. Вотъ и устраивается игра въ «бабки» («бабкагъ» какъ говорятъ корелы). Записные игроки приходятъ даже изъ другихъ деревень. Какъ уже было замѣчено, игра эта устраивается только лѣтомъ; для нея выбирается ровное, съ твердымъ грунтомъ мѣсто. «Бабки» обыкновенно употребляются каждый разъ одни и тѣ-же; отъ игры до игры хранятся онѣ у кого нибудь изъ игроковъ, по большей части, ближайшаго къ излюбленному мѣсту игры. Устанавливаются онѣ по-парно въ рядъ («конъ» или по-корельски «кона») и каждой парѣ назначается, по общему согласiю играющихъ, какая нибудь цѣна – копѣйка, двѣ, три, или болѣе. Кто сколько разъ желаетъ бить по нимъ, столько на него и ставится паръ. Если «бабокъ» мало, а игроковъ много, то одна изъ паръ ставится впереди другихъ на нѣкоторомъ разстоянiи. Эта одна пара отвѣчаетъ за всѣ тѣ пары, которыхъ не достаетъ. Соотвѣтственно этому, и оцѣнивается она. Если «бабокъ» нужно много, то, чтобы выставленная впередъ пара не оказалась слишкомъ дорогой, выдвигаютъ еще двѣ три пары. Выбить ихъ нужно большое искусство. Дѣло въ томъ, что впереди «кона», на нѣкоторомъ разстоянiи, полагается доска или жердь, такъ что бьющимъ подальше не видать иногда не только этихъ, стоящихъ впереди паръ, но даже и самаго «кона»; приходится кидать «битокъ» почти на угадъ.
«Биткомъ», обыкновенно, служитъ желѣзный обрубокъ, продолговатой формы, длиной вершка въ два съ небольшимъ, шириной съ вершокъ или полтора. Въ началѣ игры, когда «бабки» установлены, кто нибудь заявляетъ, что готовъ бить съ такого-то мѣста и ставитъ тутъ ногу. Если другiе найдутъ разстоянiе отъ «кона» до этого мѣста достаточнымъ, позволяютъ ему. Тотъ бьетъ. Положимъ, ему можно, по числу поставленныхъ на него паръ «бабокъ», бить по нимъ 4–5 разъ. Но онъ можетъ съ указаннаго мѣста пробить раза два, а потомъ оставить, или, въ случаѣ неудачи, заявить, что хочетъ бить ближе. Тогда съ нимъ начинаютъ тягаться. Кто нибудь ставитъ ступню дальше его ноги, онъ, молъ, желаетъ бить дальше, тотъ иногда не уступаетъ и, въ свою очередь, переставляетъ ногу и т. д.
Подъ часъ азартные игроки уходятъ далеко.
Когда всѣ пары посронены, подводятъ итогъ, кто сколько выбилъ, и происходитъ расплата. Кто не сбилъ того числа паръ, какое стоитъ за него, считается проигравшимъ. За остатокъ платится тому, кто сбилъ больше, чѣмъ ему слѣдуетъ.
Послѣ этого игра идетъ снова тѣмъ же порядкомъ. Съ обѣда и до вечера играютъ иногда мужики; нѣкоторые проигриваютъ за день до рубля и больше. Одинъ изъ погостскихъ (Ведлозеро) игроковъ выигривалъ за лѣто, по собственному признанiю, рублей по 10 и даже больше.
Въ заключенiе, скажу нѣсколько словъ объ упомянутой уже «Киннермской» часовнѣ и о находящейся въ ней иконѣ Смоленской Божiей Матери. Кажется, это самая большая часовня въ приходѣ. Намъ удалось побывать въ ней во время праздника Смоленской Божiей Матери (28 iюля), когда съ окрестныхъ деревень собираются сюда толпы народа, привлекаемаго извѣстностью почитаемой иконы. О явленiи ея сохранилось до сихъ поръ очень интересное преданiе.
Разсказываютъ, что она принесена сюда какимъ-то солдатомъ родомъ изъ означенной деревни, пришедшимъ въ отпускъ со службы. Преданiе не говоритъ, кто такой былъ солдатъ, откуда онъ шелъ, или гдѣ служилъ; только приблизительно можно разсчесть, что дѣло происходило въ началѣ или, по крайней мѣрѣ, въ первой половинѣ XVIII столѣтiя. Старикъ, разсказывавшiй намъ объ этой иконѣ, говорилъ, что его дѣдъ, умершiй въ шестидесятыхъ годахъ, 80 лѣтъ отъ роду, не помнилъ появленiя иконы въ Кинермѣ и самъ передавалъ о ней со словъ другихъ стариковъ – отца и дѣда.
Предъ уходомъ домой, солдатъ видѣлъ сонъ, въ которомъ ему явилась Богоматерь и просила взять съ собой Ея икону. При этомъ ему было указано во снѣ и мѣсто въ полѣ, гдѣ онъ долженъ искать икону. Проснувшись, солдатъ дѣйствительно нашелъ икону въ указанномъ мѣстѣ и, пораженный чудомъ, рѣшилъ взять ее съ собою на родину. На пути, однажды, ему пришлось переночевать у какого-то не то купца, не то священника. Когда послѣднiй сталъ разспрашивать о прежней жизни солдата, о томъ, куда онъ шелъ теперь, между прочимъ, было разсказано и о томъ, чтò за икона была у солдата и какъ она попала къ нему. Священнику захотѣлось оставить ее у себя. Съ этою цѣлью, ночью, когда солдатъ спалъ, онъ вскрылъ котомку его, гдѣ была спрятана икона и снялъ послѣднюю, положивъ на мѣсто какую-то деревяшку.
Утромъ солдатъ, не замѣтивъ исчезновенiя иконы, продолжалъ свой путь. Но похищенiе не осталось безнаказаннымъ и заразъ же отозвалось на похитителѣ: по уходѣ солдата, онъ былъ наказанъ слѣпотой. Видя въ этомъ карающую за грѣхъ Десницу Божiю, сваященникъ, или купецъ, погнался за владѣльцемъ иконы и, признавшись въ ея похищенiи, просилъ взять ее обратно. Послѣ этого вернулось къ нему и зрѣнiе.
Когда солдатъ пришелъ на Ведлозерскiй погостъ, икона была поставлена въ церкви св. Николая Чудотворца. Но Богоматери угодно было избрать для нея другое мѣсто. На другой день иконы уже не было въ церкви, а чрезъ нѣсколько дней жители деревни Кинермы увидѣли ее въ своей рощѣ, находящейся почти въ самой деревнѣ. Здѣсь, такимъ образомъ, и рѣшено было выстроить часовню во имя Смоленской Божiей Матери для помѣщенiя иконы. Только, по преданiю, первоначально мѣсто для нее почему-то было выбрано иное въ поляхъ, гдѣ на грудѣ камней и поставлена была на время икона. Потомъ тутъ былъ поставленъ крестъ, остатки котораго сохранились до настоящаго времени. Они сложены у подножiя новаго, недавно поставленнаго креста. Однако, и это оказалось неугоднымъ Богоматери, икона Ея снова была найдена въ означенной рощѣ. Желая точно испытать, дѣйствительно ли это желанiе Свыше, жители нѣсколько разъ относили икону въ поле, но каждый разъ находили ее въ рощѣ. Принявъ это за несомнѣнное выраженiе воли Божiей Матери, они построили на избранномъ Ею мѣстѣ часовню, которая и стоитъ въ рощѣ до сего времени. Она довольно вмѣстительна, имѣетъ паперть или «сѣни», а надъ ними – колокольню съ 4 колоколами, какъ это и значится по описи часовеннаго имущества, учиненной священно-церковнослужителями Ведлозерскаго погоста въ 1831 году.
Въ часовнѣ 3 яруса иконъ, въ серединѣ нижняго яруса находится указанная икона Божiей Матери. Длиной она 12 вершковъ, шириной 9; риза серебряная и позлащеный вѣнчикъ.
Какъ мы уже сказали, икона Божiей Матери пользуется большимъ уваженiемъ среди окрестнаго населенiя. На поклоненiе къ ней сходятся особенно въ праздникъ Смоленской Божiей Матери (28 iюля) съ окрестныхъ приходовъ много народа. Усердiемъ богомольцевъ она украшена привѣсками въ видѣ лентъ, цѣпочекъ, нитей жемчугу, полотенецъ и т. п. Приношенiя послѣдняго рода вѣшаются, кромѣ того, и внутри на стѣнахъ часовни. Въ «сѣняхъ» въ настоящее время стоитъ бочка, куда богомольцы высыпаютъ приносимый ими овесъ. Послѣднiй продается, а деньги поступаютъ въ часовню.
