После окончания девятого класса, чтобы купить велосипед, я пошел пасти коз, а уже осенью приобрел дорожный «ХВЗ» и стал самостоятельно тренироваться.
В 1957 году в составе студенческого отряда я работал в Ведлозере, рубил кусты на полях. На выходные в Петрозаводск и обратно в совхоз я ездил на велосипеде. Асфальта тогда не было. В 1958 году мне удалось стать членом спортобщества «Труд», где я получил старый потрепанный гоночный велосипед. Чемпионат Карелии представлял тогда великолепное красочное представление: по обе стороны шоссе огромные флаги десятка спортивных обществ, более сотни разноцветных велосипедистов, болельщики, судьи, работники ГАИ. И этот праздник чуть было не прошел мимо меня. Дело в том, что каждое общество выставляло команду из шести человек, и только в «Урожае» из Олонца оказалось пятеро. С большим трудом мне удалось уговорить их тренера взять меня шестым. И хотя один олончанин «отвалился», в командной гонке на 100 километров мы заняли первое место. После этого они взяли меня в Москву на первенство УС «Урожая».
Затем я был призван в армию и три с половиной года служил в Германии (преподавал в автошколе). После службы в армии на второй день я пришел в общество «Труд». Старого тренера уже не было, и мне вежливо дали понять, что «пенсионерам» гоночные велосипеды не выдают. Если бы я рассказал, как самостоятельно, при каких условиях, в какой одежде и при каком питании я тренировался с 1962 по 1965 годы, никто бы не поверил.
В 1965 году весной сборная команда Карелии прибыла из Сочи, где проходила подготовку к многодневной Всесоюзной велогонке «Калинин-Ярославль-Калинин». Принимая участие в этих тренировках, я выглядел как гадкий утенок: бледный, на старом велосипеде, в заштопанной одежде, в полуботинках фабрики «Скороход», но в скорости и выносливости я не уступал. Они были профессионалами и после тренировки могли отдыхать, а я был любитель, и мне еще предстояло каждый день работать во вторую смену. Случилось невероятное – главный тренер Михаил Иванович Строкин включил меня в состав команды команды «Карелия» для участия в многодневной велогонке. Мне выдали новый велосипед и всю необходимую амуницию. Опытные гонщики советовали мне на велосипед поставить свое старое седло, но я не послушался и был наказан.
На 1 этапе – 180 километров от старта до финиша – лил проливной дождь. Вся кожа на заднице была стерта, никакие мази и марганцовки не помогали. Ночью невозможно повернуться, а утром снова старт. Первые 10-15 километров я ехал танцуя, затем кожа лопалась, и так повторялось семь дней до конца гонки, где я официально стал мастером спорта СССР.
В последний раз принимал участие в чемпионате Советского Союза в Москве и в Запорожье в 53 года (уже ветераном). Это был последний год существования СССР…
После армии я 40 лет отработал в автотранспортном объединении «Карелстройтранс». В 1974 году мне предложили возглавить полностью развалившуюся автоколонну, где из 65 КРАЗов-самосвалов работали только 12. Остальные жалкими скелетами стояли у забора. Лесовозы МАЗ-509 и другой транспорт тоже находились в неприглядном состоянии. Я отказался, так как терял в зарплате, но директор, партийная и профсоюзная компания знали, как нужно уговаривать. Мне предложили подписать трудовой договор, по которому я принимаю автоколонну и завтра могу купить «Жигули», а послезавтра (в течение года) получу квартиру. Я согласился без договора.
Как решать эту сложнейшую для меня задачу? Конечно, я не мог найти ответа ни в какой теории марксизма-ленинизма, ни в каких учебниках. Но уже через один год автоколонна стала передовой во всех отношениях. Все КРАЗы были восстановлены (кроме пяти списанных), на них была очередь работать. Была отлажена перевозка леса комплексным методом, повысилась зарплата, улучшилась дисциплина, стал выполняться план и т.д.
Это была интереснейшая, требующая напряжения всех сил работа. Мне почти не мешали проводить в жизнь авантюристические, порой фантастические мероприятия: почти полностью был сменен состав бригадиров, водителей, кардинально изменена система оплаты труда, резко увеличено сменное задание, время на погрузку и разгрузку было снижено с 19 минут до 12. И еще многое другое, которое было хорошо понятно водителям и в первую очередь обсуждалось с ними, было поддержано, а уже потом внедрено в жизнь. Это коснулось даже некоторых статей КЗОТ. А квартиру я получил не в течение года, а через 7 лет и другим способом.
И так в должности начальника автоколонны я проработал более 25 лет. Во время строительства коммунизма регулярно всех руководителей предприятий, которые находились между «молотом и наковальней» приглашали в Дом политпросвещения в г. Петрозаводск, чтобы проверить, верной ли дорогой идут эти товарищи. Лекции были очень интересными, к примеру, «Об экономии рабочего времени» или «Партийное руководство предприятий». Как правило, после лекций вопросов никто не задавал. Меня это несколько обескураживало – всем всё ясно, а мне почему-то не ясно? И я, как попугай у Г.Хазанова (который кричал: «В клетке тигру не дают мяса»), с места стал кричать:
- Не лучше ли говорить об экономии рабочего времени в нерабочее время?
- Почему для садоводческого товарищества выделяют 6 соток за 50 километров к северу от Петрозаводска, а 2 сотки тому же товариществу под картошку выделяют за 50 километров к югу от Петрозаводска?
- Мой частный дом из бруса заставили разобрать. Почему я теперь этот брус должен распилить на доски и из них построить дом на даче?
Опять кто-то не поверит, но это было в жизни на самом деле. Вскоре секретарь в парторганизации, смущаясь, сказала мне: «Слушай, Владимир Михайлович, ты… это… больше не ходи в Дом политпросвещения. Я тебя освобождаю. Вступишь в партию, потом посмотрим».
Перестройку я встретил с восторгом. Много и интересно мог бы рассказать о «лихих 90-х».
Вдохновенный период прошел. Наступило время звериного капитализма. Человек человеку – волк! Пенсионеров – на свалку! Дошло до того, что убивают ветеранов войны, чтоб забрать их ордена.
На собственном примере я хотел показать, что наше поколение, дожившее до пенсии, не в носу ковырялось, а работало с огромным напряжением в меру своих сил и возможностей.
