Есть люди, к которым проникаешься глубоким уважением и восхищением при первой же встрече. Общение с ними заставляет о многом задуматься и даже в какой-то мере меняет восприятие жизни. Именно с таким добрым, светлым человеком, много пережившим и повидавшим на своем пути, мне недавно довелось познакомиться. О сердечной женщине Анне Егоровне Смирновой из деревни Мандера, не растерявшей в своей нелегкой жизни добра, милосердия, любви к окружающим людям, мой сегодняшний рассказ.
– Я теперь дальше двора не выхожу, ноги болят. С палочкой, тихонечко по дому передвигаюсь, – делится со мной Анна Егоровна, – а ведь когда-то день-деньской была на ногах: и на ферме, и дома по хозяйству…
– Расскажи о своей жизни, баба Аня, – прошу я эту доброжелательную женщину. И ее память тут же начинает разматывать клубок воспоминаний… Как сейчас помнит она те годы, когда жизнь в деревне кипела, била ключом, было полно взрослых и детей, коров, овец, лошадей, был крепкий колхоз, скотные дворы…
Трудное детство заставило рано повзрослеть
Родилась Анна Егоровна 20 ноября 1920 года в семье Марфы Петровны и Егора Алексеевича Егоровых. Мама была родом из Палаярви, а папа – из деревни Кижала. Родители были деревенскими тружениками, работали с утра до ночи, на домашнем подворье держали скот, хорошим подспорьем являлся огород. Благодаря этому и жили.
Учиться в Палалахтинской школе ей довелось всего четыре года. Продолжить обучение не было возможности, нужно было помогать семье зарабатывать на жизнь. Рано пришлось маленькой Ане познать нелегкий крестьянский труд: она пасла коров, полола огород, помогала взрослым на покосе, а потом стала и коров доить, и траву косить, и другую тяжелую работу по хозяйству выполнять.
– Трудились от зари до заката, – вспоминает Анна Егоровна, – домой нельзя было уйти, пока все не выполнишь. Это сейчас травы кругом море, коси – не хочу, а тогда все поля колхозные были, приходилось за несколько километров от деревни косить, зачастую болотистые участки в дело шли, каждый клочок земли был в цене. Трудно было, но работали дружно.
В годы репрессий ее отца дважды арестовывали, и каждый раз ни за что. Вернувшись домой после очередного ареста, он застрелился – не захотел дальше жить с такой ношей на душе...
После этого Анна уехала в Вилгу и устроилась на работу в военную часть уборщицей штаба. Вскоре часть была переведена в Петрозаводск, где вошла в состав 71-ой стрелковой дивизии. В начале лета 1941 года соединения этой дивизии были введены в населённые пункты приграничных с Финляндией районов. Штаб дивизии размещался в Соанлахти. Командование предлагало Анне Егоровне остаться работать при части, но она не решилась.
– Летом 1941 года, когда война была уже объявлена, но до нас еще не добралась, я приехала в Мандеру навестить маму, оставив все свои вещи в Петрозаводске. А уже на следующий день деревня наша была оккупирована финнами… Вот так и встретила войну двадцатилетней девчонкой…
Анна Егоровна прерывает свой рассказ, и ее взгляд устремлен в никуда. Я смотрю на эту старую женщину с натруженными сухими руками, на ее простую одежду, и теплое чувство к ней переполняет меня. Удивляюсь, как в таком возрасте ее память цепко держит все факты и эпизоды нелегкой жизни, начиная с раннего детства? Наверное, такую жизнь, какую ей довелось прожить, по прошествии даже десятков лет невозможно забыть, вычеркнуть из памяти…
Война
Война осложнила и без того нелегкое положение в деревне. Мужчины ушли на фронт, и вся тяжесть работы легла на плечи женщин. Ох, и досталось им в ту пору... Пришлось и косить, и пахать, и стога метать, и вести домашнее хозяйство.
...Да разве об этом
расскажешь -
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!..
– В конце лета 1941 года меня и других девушек из округи отправили на трудовой фронт в деревню Обжа Олонецкого района рыть окопы, – продолжает вспоминать Анна Егоровна. – Мы все плакали, ведь не знали, куда нас отправляют… Сначала расселили в домах в самой деревне, а зимой мы жили в лесу в Саримяги. Голод, холод, непосильный труд выносили на своих плечах молоденькие девушки и женщины…
Весной вернулись домой. И снова работа, работа… Анна Егоровна вспоминает, что к жителям деревни финские оккупанты относились хорошо, иногда даже угощали конфетами.
Затем почти год она была на заработках в Финляндии, смотрела коров в хозяйстве. Очень хорошо помнит, как перед отправкой домой каждому дали сухой паек с продуктами. Такую роскошь никто не ожидал.
Дальше в ее жизни была деревня Синцово Ключевского сельского совета Калининской области, где в 1945 году она и встретила День Победы.
Сколько радости, слез, боли, восторга испытали все в этот день – не передать.
– Мы на поле были, работали. Услышав новость об окончании войны, все женщины начали петь. Радовались, как никогда!
Личная жизнь
Там же, в Калининской области, Анна познакомилась с Василием, вышла замуж и в январе 1947 года родила сына Виктора. Жить бы и радоваться… но семейная жизнь не заладилась.
– Как он потом в суде сказал – не сошлись характерами, – коротко поясняет Анна Егоровна, не желая вдаваться в подробности о причинах расставания с мужем.
Вернувшись с сыном на родину, она устроилась на работу в колхоз. И снова тяжелый крестьянский труд, где нет выходных, а работа от зари до зари. Никаких денег тогда не платили, работали в колхозе за трудодни.
– Работа не кончалась никогда: летом заготавливали сено, засевали поля, выращивали картофель, брюкву, а зимой вывозили на лошадях с лугов сено, сложенное летом в стога, ухаживали за скотом. До того было трудно – вспоминать не хочется, - говорит Анна Егоровна.
Когда старшему сыну было 9 лет, Анна вышла замуж за местного парня Петра Смирнова, и у них родился сын Владимир. Но муж не был опорой в семье, зарплату пропивал. Анна сначала терпела постоянные пьянки, а когда стало совсем невыносимо, выставила вещи мужа на крыльцо и закрыла дверь. Теперь она знала, что рассчитывать придется только на свои силы…
Привыкла к работе смолоду
Всю жизнь Анна Егоровна посвятила сельскому хозяйству. Сначала работа в колхозе, затем на фермах совхоза, да и в собственном хлеву тоже было полно скотины – корова, быки, овцы, а за домом – большой огород.
– Я до 70 лет корову держала, а овец – и того дольше, сама косила и заготавливала сено. Содержать хозяйство всегда хлопотно было, но я трудностей не боялась. С детства привыкла к тому, что двор всегда был полон всякой живности. Да и без огорода не могу представить себе деревенскую жизнь.
Постоянный, ежедневный труд являлся нормой для довоенного поколения. Люди, привыкшие работать от восхода солнца и до заката, до сих пор не могут сидеть без дела. Вот и Анна Егоровна в свои 93 года справляется по хозяйству сама. Скотину, конечно, сейчас не держит, но летом её сухонькую фигуру можно увидеть в огороде. Она выращивает помидоры, огурцы, лук, морковь, свеклу, капусту. А еще поле картофельное держит. Несколько видов ягод в огороде – клубника на грядках, крыжовник, смородина на кустах.
– Семена помидоров на рассаду в середине марта сажаю. Сначала на лежанке держу, а когда семена взойдут, прореживаю – и на подоконник. А в начале июня в теплицу пересаживаю. Всё лето ухаживаю за ними, поливаю.
Я недоуменно смотрю на эту низенькую, хрупкую женщину и поражаюсь ее трудолюбию.
– Откуда силы берутся? – спрашиваю.
– Не знаю, откуда, – улыбается она, – сама удивляюсь. Только кожа да кости остались… Да не перетруждаюсь ведь я, маленькой тяпкой потихоньку окучиваю. Правда, за лето не один раз надо, сорняки растут постоянно.
Не стоит село без праведника
Множество испытаний выпало на ее долю. Три года назад Анна Егоровна заболела. Как она сама говорит, ни еда не шла, ни вода. Перенесла операцию, восстановилась, вернулась домой… А через несколько дней не стало младшего сына Владимира, с которым она жила душа в душу. Проживший всю жизнь в деревне, он умел всё, любое дело спорилось в его руках. Заготавливал дрова, ремонтировал сети, ловил рыбу, помогал по хозяйству. И если бы не онкозаболевание, он и сейчас был бы лучшим помощником своей маме… Анна Егоровна теперь так и делит свою жизнь: при жизни сына и после его смерти.
Помогать старенькой матери приехал старший сын Виктор, живший в Латвии. Позабывший за тридцать лет деревенскую жизнь, он не рвется, как его покойный брат, на рыбалку, да и не видит смысла выращивать картошку, можно же купить… Впрочем, Анна Егоровна была рада хотя бы тому, что рядом с ней близкий человек, который воды-дров принесет и разговор поддержит. И вроде всё бы хорошо, но новая жизнь шагает по земле со своими порядками и законами. С января этого года срок временного пребывания в России иностранных граждан (без получения визы) не может превышать 90 суток. Вот и получилось, что сыну пришлось вернуться до весны в Латвию, а баба Аня проводит дни и ночи в звенящей пустоте одиночества…
– Сыну там с семьей хорошо, а я тут плачу ночами… Одна осталась... Куда я пойду? В дом престарелых? Я там умру, меня там и похоронят. А я хочу рядом с мамой, папой и сыном лежать… Не хочу никуда из родной деревни уезжать, мне ведь тут каждая травинка знакома…
Огромный ком подкатывает к моему горлу, и слезы сами выступают на глазах. Голос Анны Егоровны дрожит, но она не плачет. Жизнь научила ее быть сильной, не падать духом.
Ах, бабушка Аня, как же ты напоминаешь мне героиню рассказа Солженицына «Матренин двор»! И тем крестьянским бытом, среди которого проходит твоя жизнь, и богатством глубокого внутреннего мира. Точно так же ты вынесла на своих плечах немало жизненных невзгод, но тяжелые испытания не надломили тебя, не ожесточили твой характер, ты не утратила жалости, человечности и даже, наоборот, научилась ценить жизнь и дарить радость и счастье окружающим. Точно так же, как Матрена, которая никого не обвиняет в своем бедственном положении и ничего не требует, ты за время нашей беседы ни разу не пожаловалась на жизнь, не ругала правительство или кого-то еще. От общения с тобой становится светло на душе и хочется вновь прийти, чтобы напитаться этой простой, но такой важной человеческой мудростью. Ты и есть тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село.
P.S.
На мой вопрос, могу ли быть чем-нибудь полезна, Анна Егоровна отмахивается:
– Не надо ничего, милая, сама потихоньку дров с веранды принесу, по две полешки. В пятницу соцработник приедет из Палалахты, привезет хлеб и принесет воды. В бане хотелось бы помыться, да сама не могу топить…
Я обещаю приехать в ближайшее время.
…
– Баба Аня, открой! – стучу я в дверь изо всех сил. Тишина. Подхожу к дому с другой стороны, стучу в окно и, подглядывая в него, вижу картину, словно из доброй сказки: в доме топится русская печь, а возле нее, сгорбившись, сидит старенькая баба Аня и чистит картошку.
Она замечает меня и спешит на веранду.
– Баба Аня, мы с подругой приехали, чтобы баню для тебя стопить.
– Спасибо, милые.
Ее глаза светятся счастьем…
