Имя автора этого рассказа вряд ли о чем-то скажет даже тем, кто давно живет в Ведлозере или является его коренным жителем. А вот имя Маши Березневой всем хорошо знакомо. 15 лет назад она закончила Ведлозерскую школу, а потом судьба занесла ее в Западную Украину, где совсем иные нравы, взаимоотношения, верования.
Сейчас Мария живет близ г. Подгайцы Тернопольской области. У неё отличная семья – любящий муж, сын и дочка – и огромное подсобное хозяйство. Маша всегда с нетерпением ждет появления очередного номера нашей газеты на сайте Ведлозера.
Многое в жизни Марии изменилось коренным образом, наверняка она получила не один жизненный урок, услышала много историй о судьбах людей. Одна из них перед вами. Мы думаем, что этот рассказ заставит задуматься о многом – о поступках героев, их сомнениях, чувствах, да и вообще о жизни, о человеческих взаимоотношениях. Читайте, оценивайте!
Иван возвращался домой с сезонных заработков. Не в первый раз ездил в Москву с группой таких, как он, строителей. Строили дачи, а точнее, дворцы московским бизнесменам. Конечно, если бы дома была работа, то никто не искал бы её за тысячи километров.
Всё время думал о жене, дочке с зятем – спасибо тебе, Господи, толковый парень. А особенно о внуке – Васеньке. Ждёт малыш не только деда, а ещё и подарок – велосипед.
Впрочем, везёт Иван гостинцы всем – как-никак, почти год дома не был. На работу, наверное, больше не поедет; старые болячки дают о себе знать, а ещё и с позвоночником что-то.
Беспокоило его только одно – его московский роман с Оксаной. Только бы ребята в шутку в селе не проговорились. Правда, каждый из них – не без греха. И особенного-то ничего такого не было, к сердцу, вроде, не прикипело. Приголубил ласковым словом несколько раз эту синеглазую девушку, пошутил, и как-то неприметно Оксана оказалась в его вагончике. Да и что про это думать. Разъехались – забылось.
Дома на самом деле тепло, уютно. Внук расцеловал дедулю, дочурка примеряла московские обновки. Зять накрыл праздничный стол.
И вдруг слова жены Наташи, словно ложка дёгтя в бочку мёда:
– Подождите, дети, это ещё не все подарки от отца… Вот что я нашла в кармане его рубашки. Хотела сразу его вещи постирать, а там… Прочитай доченька вслух, а то я не могу.
Как же хотелось Ивану провалиться сквозь землю. Вот тебе и тихоня Оксана. А он боялся, чтобы ребята чего лишнего не ляпнули. Как она могла его подставить? Нельзя было на словах ему рассказать, может, что-нибудь вместе придумали бы? Недаром крутилась, мол, давай вещи помогу собрать.
Писала Оксана про то, что беременна именно от Ивана. В Москве говорить не хотела, знала, что хочет домой к жене, детям. Вот и подумала, пусть позднее письмо найдёт, придумает, как поступить. В семье остаться или с ней быть. Она всё поймёт.
– Прямо сестра милосердия какая-та эта Оксана. Только проблема не в ней. Как ты мог, как ты мог?
Наташа задыхалась от обиды, плакала, кричала. Мужик-то шестой десяток разменял. Дочка, оказывается, даже младше от этой вертихвостки на пару лет.
Иван оправдывался, клялся, что сам не понимает, как так получилось. Но ведь можно всё забыть, простить, тем паче, что больше он в Москву на работу не поедет.
– Чего же, можешь проваливать хоть завтра, – ещё сильнее голосила Наташа. Уже даже дочка с зятем успокаивали, мол, никто ж не умер.
– Как это никто? Ваш отец для меня умер. Под одной крышей я с ним жить не буду.
Утром Наташа собрала вещи Ивана.
– И куда мне теперь? Как дом строил – был нужен, а сейчас, получается, – нет.
– Скажи спасибо, что в летней кухне разрешаю жить. А лучше было бы, если б ты вообще уехал. Чтобы мои глаза больше тебя не видели. И не смей больше приходить в дом, а то я за себя не отвечаю, могу и голову разбить.
Это были последние слова, которые он услышал от жены. Молча Иван поселился в кухне. Наташа сердилась, когда внук втихаря бегал к дедусе, а дочка носила отцу горячий борщ.
– Пусть сам себе готовит, как сумел нас опозорить.
– Мам, но там даже газа нет, – попробовала заперечить дочка Олеся, –вообще-то скоро зима, холодно там, замёрзнет.
– Пусть печку себе сделает или идёт куда хочет.
А Иван мгновенно состарился. Ещё больше стала болеть спина; холодная зима дала о себе знать. Отделённый от домашней работы, редко выходил на улицу.
Однажды Олеся опять пристала к Наташе:
– Мам, папа очень больной. Может, отвезти его в больницу или хотя бы врача позвать?
– Поступай как знаешь.
Больница мало чем помогла Ивану. Что-то невидимое съедало когда-то сильного, плечистого мужчину.
Как-то остановил слабым окликом Наташу:
– Прости, если можешь. Я ж любил только тебя. И сейчас….
Не дослушала, не ответила. Прошла молча мимо. Кто он теперь для неё? Тень, одинокая тень…
Однажды тёплым весенним днем около её калитки остановилась молодая женщина с ребёнком на руках.
– Здесь живёт Иван? – спросила. – Я – Оксана. – Вот приехали, Иван написал, что хочет увидеть сына.
Наташа побелела. Слёзы потекли по ее красивому и жизнерадостному, а теперь опечаленному лицу. Вернулась в дом.
– Мама, ты же сама сказала, что папа для тебя больше не существует. Значит, тебе не всё равно? – старалась утешить Наташу дочка.
– Что ты знаешь, Олеся, что ты знаешь? Как изболелась с того времени душа, как ноет сердечко. Сколько раз хотела пойти к нему, прижаться к его груди, как это было когда-то. Выплакаться, забыть и простить. Ведь больше тридцати лет прожили вместе. Наверно, можно было всё повернуть назад. А теперь… Теперь приехала эта его Оксана….
В саду от яблони до яблони протянулась ещё одна верёвка – Оксана сушила выстиранные свою, малого и Ивана одежду. Наташе так хотелось сорвать ее, выкинуть прочь вместе с одеждой.
Иван будто прочитал ее мысли.
– Не делай этого, Наташа! Или ты забыла, что я посадил этот сад? И дом построил, а теперь ты со мной, как с собакой.
– Ты даже не пёс – хуже. Собака всегда своего дома держится. А ты…
Не закончила, комок застрял в горле. То, что в хозяйстве лад благодаря Ивану, – правда. За что же ей такое наказание, Господи?
Наташа не понимала и дочку. Мало того, что в летнюю кухню бегает, так ещё и с Оксаной подружилась.
Как-то Наташа поехала в район на рынок. Обернулась за час-полтора, накупив всякой всячины. Дома её ещё не ждали. Олеся с Оксаной, забыв о времени, весело щебетали, разложив на кровати рукоделье. При появлении Наташи обе замерли от неожиданности. Первой очнулась дочка.
– Меня Оксана гладью вышивать учит… А как это ты так быстро вернулась, мама?
– Специально, хотела знать, что без меня творится. Может эта вертихвостка скоро хозяйкой в доме станет? Ой, посмотри, а её уже ветром сдуло. Что, я такая страшная?
Прошло лето. Без обычного смеха и веселья на их дворе. Даже дочка боялась лишний раз вызвать материнский гнев. Если только изредка сквозь тишину прорывался тихий стон.
Как-то целый день Наташа хозяйничала на огороде. Устала очень, ныли от работы руки и спина. Легла спать раньше. Вдруг её разбудил тревожный стук в окно. Кто там мог бы быть так поздно?
На пороге стояла испуганная и заплаканная Оксана.
– Пойдёмте быстрее, – умоляла она. – Ивану очень плохо…
Её муж лежал белый как стена, с капельками холодного пота на лбу.
– Горит у меня здесь, – показал около сердца, – наверно, умру. Так даже лучше. Всем будет легче. Простите меня… Наташенька…
«Господи, – думала Наташа. – К чему сейчас о таком говорить? Поберёг бы силы до приезда врача». Она держала в руках руку мужа. Гладила поседевшие волосы. Ой, Иван-Иван, как могло случиться такое между нами.
Вся их совместная жизнь промелькнула перед Наташиными глазами. Вот они молодые, влюблённые, счастливые. Дочурка родилась, тогда Иван нёс их на руках: Наташу и ценный подарок, который попискивал всю дорогу. Сколько ещё счастливых мгновений было в их жизни!
Иван умер по дороге в больницу. Инфаркт, как сказали врачи.
...За гробом рядом шли Наташа с Оксаной. За ними шлейфом тянулся людской шепот: мол, муж – один, а жены – две. Оксане было всё равно. И Наташина душа давно закаменела.
После похорон Оксана стала собираться в дорогу. Хотя куда? Где ее дом? Оказалось, что она сирота и ничего-то у нее нет. Наташа незаметно вошла к ней в комнату, погладила малого по головке.
– Дочка к мужу переезжает, – и, комкая платочек, добавила: – Оставайся…
