Поселения древнего человека на территории Карелии располагались у водоемов, поскольку основным его занятием было рыболовство, и, кроме того, реки и озера являлись единственными путями сообщения.
В XVIII—XIX вв. в типах заселений возникают некоторые из-менения: заметно возрастает число деревень, расположенных «при колодцах», хотя по-прежнему преобладает прибрежный
Актовые материалы и писцовые книги часто упоминают такие термины поселений, как деревня, село, погост, починок, селище, посад, выставка, рядок, усадище и т. п., представляющие собой лишь разновидности селений, а не какой-то особый тип. Среди множества разновидностей наибольшее распространение у карел издавна имели деревня и погост. В XIX в. появляется новый тип поселений — хутор (в северо-западной Карелии).
Деревня (kyla— с. к., люд., hieru — лив.), в которой жила основная масса крестьян, была, по-видимому, наиболее древним типом поселения. Термин kyla в рассматриваемом значении встре-чается в финском и вепсском языках. Этимология ливвиковского слова hieru не выяснена. В отдельных финских диалектах и в ряде финно-угорских языков он обозначает дом (жилище). Возможно, оба значения термина могли совпадать и обозначать деревню, состоявшую из одного дома-двора, что подтверждает и статистика, почерпнутая из писцовых книг. Так, например, в кон-це XV в. на 772 деревни, входивших в четыре погоста Заонежья, где проживали как карелы, так и русские, приходилось 964 двора, что в среднем составляло 1,25 дворца на деревню. В XVI—XVII вв. число деревень оставалось неизменным, тогда как процесс укрупнения их шел довольно интенсивно. Первое явление свя-зывается с завершением, в основном, колонизации края; второе — объясняется не только естественным ростом населения, но также распадом (сегментацией) больших патриархальных семей и даль-нейшим этапом развития — появлением долевой деревни.
В тот же период в Поморье, а также частично в Лопских погостах и на севере Корельского уезда, деревни были больше как по числу дворов, так и по численности населения, что легко объясняется потребностями в рабочей силе развитых здесь про-Другой, также широко распространенный в Карелии тип поселения — погост (pokosta — с. к., pogostu— лив., pagast— люд.), сложился, несомненно, под русским влиянием, о чем гово-рит и сам термин. Все население карельских деревень, кроме са-мых северных, хорошо знает и объясняет этот термин.
Погост-место, как правило, размещался на возвышенности, на излучине реки или на мысу озера. Здесь находилась и церковь.
Разбросанно-хуторской тип расселения в Карелии — явление довольно позднее. Его возникновение следует связывать с разви-тием капиталистических отношений в своеобразных природных и социальных условиях севера Карелии, с примитивным земледе-лием и слаборазвитой сельской общиной.
Формы поселений (их планировка и ориентация фасадов домов) у карел встречаются в основном в трех вариантах: беспо-рядочная, прибрежно-рядовая и уличная. Помимо указанных имеются промежуточные смешанные формы. По-видимому, беспо-рядочная планировка деревень является одной из первоначальных. Она имела распространение у всех групп карел, а также у вепсов, финнов, коми-зырян, коми-пермяков, хантов, манси, русского населения Севера, особенно в самых глухих районах. Более того, в литературе беспорядочная планировка часто рассматривалась как форма поселения, характерная для деревень, населенных финно-язычным, или, как его называли русские, «чудским», населением. В планировке деревень карелы больше, чем русские, учитывали природные факторы, а беспорядочность и рационализм в формах поселений можно выделить как особенность карельского деревянного зодчества, имеющего древнюю традицию. Наряду с беспорядочной, разбросанной развивалась и прибрежно-рядовая форма поселений. Поселения возникали на берегах рек и озер, и линейность их определялась не заранее продуманным планом, а ландшафтом. По-видимому, прибрежно-рядовые формы деревень (однорядные и многорядные), так же как беспорядочные, появи-лись не ранее второй половины XVI—XVII в., поскольку до ука-занного периода на территории Карелии господствовали одно- дворные или малодворные деревни.
Уличная планировка поселений у карел возникла довольно поздно, скорее всего уже в XIX в., и теснейшим образом связана с развитием экономики края, появлением сухопутных дорог, осо-бенно в густонаселенной южной Карелии.
Характерными особенностями жилища карел являлись высота и «монолитность». Карелы возводили дома высокие. Высота сру-бов на севере колеблется в среднем от 14 до 16 венцов и на юге — от 18 до 21 при толщине бревен 35—40 см. Монолитность — это соединение в одно целое, под одной крышей, отдельных построек, предназначенных как для жилья человека, так и для содержания скота. Естественно, что такой тип постройки, известный довольно широко по всему Европейскому Северу и теснейшим образом свя-занный с севернорусской архитектурой, развился у карел не сра-зу. Возникшие первоначально как средство защиты человека от непогоды, постройки прошли большой эволюционный путь от про-стейших форм к более сложным.
По всей вероятности, развитие построек финских племен шло от шалаша (kota) и землянки к наземному срубу. Трудно сказать, когда карелы стали возводить избы — «хоромы». Во всяком случае, уже в XVI в. существовали усадьбы, где ...во дворе хором: изба и з сеньми и с клетью и с подклетом, да сенник на дву подклетах, да мыльня». В XVII в. у карел имелись более сложные постройки — с горницей, повалушей 1 на подклете, погребом «походным рубленым», поварней и т. п.
Карельские постройки имеют исключительную близость к се-вернорусским, а подчас и тождественны им. Карелы многое вос-приняли от русских и в области жилища. Однако вместе с тем плотники-карелы из поколения в поколение развивали и переда-вали свои древние традиции строительной техники и особенно внутренней планировки и «убора» интерьера избы.
В лесном карельском крае все постройки строили из круглых бревен, преимущественно из сосны. Дом ставили без фундамента, лишь под его углы клали валуны или под первый венец насыпали мелкие камни. Карелам были известны следующие способы соеди-нения бревен в венцы: 1. «В обло», «в чашку», «в угол» (vena- lainen salamo— букв.: «русский угол»). Это наиболее древний и легкий способ, широко распространенный у карел. 2. «В охряп- ку» (koiran kaula — букв.: «собачья шея»). Чаще применялся при строительстве хозяйственных построек. 3. «В лапу» — «чистый» угол, называемый «финским углом» (suomen salamo). Применялся издавна при устройстве «домовин» — гробниц на кладбищах, колодцев, опечья в избе, риге и т. д. 4. «В иглу» (nieglainiel- 1а) рубили «сенные» сараи на пожне (lato), постройки для сушки сетей.
При всех указанных способах рубки, кроме «в лапу», концы сруба выступали на 20—25 см, что способствовало лучшей сохранности тепла в помещении. Но в то же время, подвергаясь влиянию атмосферных осадков, углы дома быстрее гнили.
Еще в XVIII в. характерной особенностью жилищ карел была топка «по-черному». Г Р Державин, путешествовавший по Каре-
Повалуша — общая спальня, летняя, холодная; как правило, находи лась в верхней части дома.
лии летом 1785 г., например, отмечал, что в Повенце «обыватель-ских домов 62, построены по крестьянскому образцу и выводных труб не имеют». Избы, топившиеся «по-белому», представляли, редкость и принадлежали лишь деревенским богачам или купцам. Даже в середине XIX в., когда появились многочисленные и подробные описания карельских домов, избы, топившиеся «по-черному», преобладали. Курные избы у бедняков сохранялись в карельских деревнях вплоть до 20-х гг. текущего столетия.
Сравнительный анализ наиболее древних курных изб русских и карел позволил выделить различия между ними. Так, если рус-ские плотники всегда делали в избе стенной дымоволок и прямо-угольную дощатую дымницу (в сенях), а печь устьем обращали к окнам главного фасада, то у карел устье печи всегда обращено ко входу (что стало устойчивой традицией карельского жилища), а для вывода дыма делались потолочный дымоволок и круглая дымница из дуплистого дерева или дощечек.
На территории Карелии в XIX—начале XX столетия имели распространение разнообразные типы жилых строений, включая также строения временного характера. Исходной формой север-ного жилого дома был низкий четырехугольный сруб с плоской крышей, покрытой жердями и землей. У карел, как, впрочем, и у других народов, указанный тип легко просматривается в про-мысловых лесных избушках (meccapirt’t’i, meccariihi), служащих временным жильем охотников, рыбаков, лесорубов и т. п. и широ-ко распространенных на территории Карелии еще в начале теку-щего столетия. Постепенно к такому простейшему срубу пристраивались холодные неотапливаемые сени, а сам сруб делался выше. Дальнейшим развитием предыдущего типа «изба — сени» является трехкамерное жилье — пристраивалась еще клеть (aitta), все эти строения находились под одной двускатной крышей. Дом такого плана, судя по письменным документам, широко бытовал у карел с XVI—XVII вв. вплоть до XX столетия.
Во второй половине XIX — начале XX в. в Карелии получает широкое распространение дом-пятистенок, состоящий из избы, горницы, сеней с клетью и примыкающих к ним хозяйственных строений, покрытых двускатной симметричной крышей. Дома с горницей известны в Карелии и ранее.
Дальнейшее развитие карельского дома можно наблюдать на постройках, принадлежавших состоятельным карелам. Это двух-этажные дома-крестовики с одной или двумя связевыми, или бо-ковыми, избами, двумя сенями, характерные в основном для оло-нецких и частично паданских карел.
Особенно сложно классифицировать дома в северо-западной Карелии. В западных волостях Кемского уезда выделялось до* 8 типов домов, характерной особенностью которых являлось большое количество помещений, соединенных друг с другом.
Не менее сложен вопрос о характере типов связи дома с хозяй-ственными постройками. Несмотря на существующее многообра-зие разновидностей в способах застройки двора, можно выделить четыре основных типа его связи с жильем.
Однорядная связь, при которой жилье и хозяйственные поме-щения расположены одно за другим по прямой линии и перекрыты симметричной двускатной крышей самцовой конструкции. Такой тип строений получил в Карелии название дом «брусом», рас-пространен у всех этнографических групп карел, а также у рус-
Связь «охватом», или L-образная, при которой двор, пристро-енный к сеням или избе-пятистенку, рубится шире их и охватывает жилую часть дома с двух сторон. Этот тип связи характе-
Следующий тип связи имел две разновидности — Г-образную и Т-образную форму. Если двор пристраивался к сеням сбоку, напротив входной двери, перед нами глаголеобразная постройка, в прошлом имевшая распространение у олонецких, пряжинских и ухтинских карел. Подобный тип связи считался основным в карельских домах. По мере роста семьи состоятельный хозяин пристраивал к сеням с противоположной стороны еще одну избу (изба+сени+изба), формировалась Т-образная, связь, встречаемая в Сегозерье, Ругозерском и Ребольском погостах.
Наконец, застройка с открытым двором и отдельно стоящими хозяйственными помещениями получила распространение у ухтинцев. Трудно сказать, какой тип связи был более ранним. По> всей вероятности, типы связи, распространившиеся у карел, возникли
Согласно разработанной в этнографической литературе клас-сификации типов внутренней планировки жилого дома, у карел преобладал западнорусский тип (кстати, он типичен для южных уездов Новгородской, Витебской и Псковской губерний): печь ставилась около входной двери и устьем, как правило, обраща-лась ко входу (боковое положение). Передний угол находился по диагонали от печи. В пограничных с русскими деревнях, а также у олонецких карел встречался тип планировки, названной северно-среднерусской: устье печи имело прямое направление— к главному фасаду. Появление на севере западнорусской планировки связывается с новгородской колонизацией, а северно-среднерусской— с московской. В домах карел преобладает боко-вое направление устья печи, а у русского населения — прямое. Следует добавить, что когда-то в избах олонецких карел имели распространение полати, которые у других групп карельского народа не делались. При наличии полатей не делалось окно по боковой стене, которое в других случаях всегда прорубалось
Характерной особенностью внутренней планировки карельско-го дома-пятистенка является то, что горница в плане всегда была асимметричной и намного уже избы; потолок в избе, как правило, делался выше, чем в горнице. Если горница являлась парадной
комнатой, в которой практически не жили, то изба была основ-ным жильем. В ней размещалась вся большая семья карела. По-этому при «оформлении» интерьера избы продумывалась каждая мелочь. Мебель была в основном встроенная, неподвижная, вы-полненная самими крестьянами. Лавки вокруг избы, стол, в углу у печи имелся крытый вход в подполье — «каржина» (karsina). Значительную часть избы занимала русская печь. Еще недавно встречаемая на северо-западе Карелии печь с камельком (piisi) в какой-то мере позволяет судить о том, что в далеком прошлом у карел бытовал открытый очаг, которому всегда придавалось большое значение в доме. Ему приписывались функции оберега и целебные свойства. С приходом русского населения на север карелы восприняли русскую печь, но сохранили в ней камелек.
Непременным атрибутом карельской избы было бревно, тяну-щееся через всю избу на небольшом расстоянии от потолка вдоль бокового фасада. На нем гнули и сушили полозья для саней, иногда сушили сети.
Самое почетное место в избе — передний большой угол, где висели иконы, он считался мужской половиной. Противоположный по фасадной стене угол называли задним; между печью и ним располагался голбечный угол, который считался женским и детским местом. Здесь, как правило, подвешивалась люлька (katyt — с. к., katkyt — лив. люд.), находился крытый вход в под- полье-каржину.
Стол в избе карела ставился торцом к среднему окну, что являлось довольно устойчивой традицией. Конструкции столов были разнообразны: «на ящике» со столешницей из одной доски, раздвижные, «на козлах», «на полозьях» и т. п., но все они делались довольно низкими. Сидели на лавках и скамейках.
Посуду хранили в настенных шкафчиках — «наблюдниках», для ложек делались специальные коробки из лучины; деревянную и медную утварь держали на «воронцах». Рядом с входом стоял ушат, над ним висел рукомойник, который всегда был наполнен водой. Считалось большим грехом оставить его пустым на ночь. Иногда в избе ставили деревянную кровать, на которой спали взрослые. В северной Карелии широкое распространение получи-ли раздвижные деревянные диван-кровати (sanky), заимствован-ные, по-видимому, в Финляндии.
Изба освещалась лучиной, вставленной в специальные желез-ные «светцы», вбиваемые в опечный столб — «коник» (kon’eck). Свечами, которые делали сами крестьяне из животных жиров, пользовались мало. У большей части населения керосиновые лам-пы появились лишь в первой четверти XX столетия.
Избу, вплоть до 40-х гг. текущего столетия, не оклеивали обоями. Занавесок на окна не вешали, кроме однот окна, у кото-рого стоял стол. Пол застилали половиками.
Если интерьер избы сохранял старую карельскую специфику, то на убранстве горницы сказалось влияние города.
Особенностью карельских, как, впрочем, всех северных изб, была исключительная чистота. Дважды в год (обычно на пасху :И крещение) устраивали большую уборку. Каждую субботу мыли полы (не крашенные), столы, лавки, обтирали стены, «воронцы», полки. Особенно тщательно мыли порог в избу. По его чистоте сваты судили о чистоплотности будущей хозяйки. Заметим попут-но, что с порогом у карел связано много поверий; может быть, поэтому карел никогда не наступит ногой на порог, а всегда его перешагнет.
Связующим звеном между жильем и хозяйственными построй-ками были сени (sinco — этот термин карелы, по-видимому, вос-приняли от русских). К ним пристраивалось крыльцо. У олонецких карел имели распространение дома с входом «по взвозу» через сарай. Из сеней двери вели в избу, во двор с хлевами и в клеть. Над входной дверью с улицы и над дверью в избу втыкали щучью челюсть для оберега от «дурного сглаза». В сенях держали кадки с водой, иногда с ягодами, в одном из углов находилась встроенная кровать, на которую на день складывали постели.
Сараи-дворы делались больших размеров. Во время свадьбы в богатом доме на сарай по взвозу въезжало до 20—25 повозок. Внизу под сараем-двором находились хлева, помещения для овец, собственно двор. Конюшня строилась отдельно или пристраива-лась к хлевам. В южной и частично в средней Карелии хлевы «ставили» под сарай-двор на 2—4 столбах. Это был весьма ра-циональный строительный прием: известно, что венцы хлева от сырости гниют быстрее, и для замены их новыми не нужно было разбирать всю стенку, а следовало заменить сгнившие венцы. Хлев считался женским владением. С ним связано много различ-ных поверий, примет, обычаев.
В зависимости от назначения менялись типы и места построй-ки деревенских амбаров. В стороне от дома, рядом с ним, «на виду» строились амбары для хранения продуктов земледельческо-го труда. В лесу или в отдалении от селения строились «промыс-ловые» амбары, часто поставленные на высоких столбах-«нож- ках», где держали временно продукты промысловой добычи (рыбу, дичь, мясо и т. д.), а также орудия лова. Они представляют собой пережиток охотничье-рыболовческого хозяйственно-культурного типа, характерного в далеком прошлом для финно- угров Севера. У карел встречаются одноэтажные и двухэтажные амбары. В отличие от изб, запором для которых служила присло-ненная к двери палка («карельский замок»), амбары всегда запи-рались. Еще сравнительно недавно в деревнях можно было видеть амбары с затейливыми по форме замками, изготовленными ка-рельскими кузнецами. Особенностью, свойственной только для амбаров карел, является «бескуричный вариант тесовой крыши», в которой потоки поддерживаются выпусками бревен торцовых стен.
В деревнях на берегу озера или реки карелы ставили бани (kyly), топившиеся преимущественно по-черному. Еще в начале XX в. большинство бань имели односкатную крышу и часто строились без предбанника.
Воду нагревали в бочках-колодах, бросая в них раскаленные камни. Голову мыли щелоком, приготовленным из золы или из березового капа; парились вениками. Особенно ценной для изго-товления веников считалась береза, лист которой имеет частыэ зазубрины и «дрожит» на длинных ветвях, как лист осины, даже в самую тихую погоду (rauvuskoivu).
Баня в жизни карела, с появления его на свет и до последнего дня, занимала важное место. Все ответственные моменты в жизни крестьян были связаны с*баней. Она являлась как бы священным местом. Кроме гигиенических целей, она использовалась и как лечебница, и как помещение для «привораживания» и т. п. В народной памяти сохранилось много заговоров, заклинаний, примет, связанных с баней, особенно ритуальной (свадебной), а также лечебной. Считалось, что в ней живет дух-«баен- ник» (kylynizanda), который не любит беспорядка, злословья, шума. По праздникам и воскресеньям баню не топили, в ней нельзя было мыться вечером. В прошлом там никогда не стирали, да и сейчас кое-где старушки не разрешают в бане даже замочить грязное белье, считая это грехом.
Еще в предвоенное время в Пряжинском районе имело рас-пространение совместное мытье в бане мужчин и женщин. Иногда в небольшой бане собиралось чуть ли не полдеревни. Видимо, в далеком прошлом этот обычай бытовал значительно шире, но сейчас он прочно забыт.
Любопытные детали о бане фиксируют карельские причитания, особенно свадебные. Так, «девичью» баню накануне свадьбы следовало топить «легкими» дровами: либо кленовыми (Сег- озерье), либо липовыми (Сямозеро, Олонец), либо ольховыми (Крошнозеро); ибо березовые дрова — «жестокосердие, беспокой-ство», еловые суковатые — «кручину приносящие», сосновые не-ровные — «печальные», осиновые — будет «заморозками прихва-ченная жизнь, бранчливая», ивовые — «тоску наводящие». Кроме того, дрова нельзя было рубить, колоть «острыми орудиями», а ломать их «мирскими руками да с веселыми песенками». Свадебные веники тоже следовало «брать с высоких горочек», не рубить «топориками и не резать острым орудием»; а ветки ломать — средние: если взять нижние, «то как бы жизнь не вышла с заморозками», а на верхних — «птицы сидели, не было бы большой тоски в замужестве». Воду надо принести с островов «Царегородских», «Васильевских» или «из синих морей» (они имелись свои в каждой деревне). В севернокарельских причитаниях эти мотивы почти не получили развития, они в них присутствуют, однако не детализируются, как у южных карел. В южнокарельских похоронных причитаниях также упоминается баня, когда покойный прощается со своими «красивыми строеньицами».
Трудно определить, когда карелы стали ставить бани, но если принять во внимание их роль, их универсальность, дохристианские верования, можно думать, что аналогичные строения известны издавна.
Развитие на Севере земледелия способствовало появлению специальных построек — риг (riihi), предназначенных для сушки и молотьбы хлеба. Риги на территории Карелии встречаются двух типов: однокамерные и двухкамерные (рига с гумном). Характер-ные особенности карельских риг — их значительная высота (до 20 венцов), большие скаты крыши.
Из других построек карелам известны водяные мельницы, навесы для сушки и хранения сетей, навесы для дров.
Своеобразием карельских построек является богатый архитек-турный декор. Национальная особенность архитектуры карел — «природоподражание», удивительное понимание единства природы и человека.
В прошлом дома у карел не огораживались изгородью. Изго-роди возводились вокруг деревни. Они были и прямые — прясло-образные (aita), но преобладали косые, получившие в литературе название «карельских». По внешнему виду косой забор напоминает крыло большой птицы, не случайно карелы называют такой тип изгороди «журавлиное крыло».
Как жилые, так и хозяйственные постройки различных частей Карелии имели свои особенности. Прежде всего выделяются две большие зоны — севернокарельская и южнокарельская, а в рам-ках каждой из них видны более дробные ареалы.
Севернокарельская зона характеризуется распространением таких типов поселений, как малодворная деревня и хутор, отсутствием гнездового типа расселения в северо-западной части, беспорядочной формой застройки. Жилища строили на низком подкле- те, хозяйственные постройки зачастую строили отдельно. Для жилищ северо-запада характерно почти полное отсутствие украшений домов. Свои особенности имелись во внутренней и внешней планировке и интерьере. Почти всюду отмечается наличие «коз- но» — «каржины» в форме высокого шкафчика. Постройки северных карел трудно поддаются классификации ввиду их сложности (многовариантности). Из хозяйственных построек можно отметить охотничье-рыболовные амбары на одном столбе, клети на четырех «ножках»-столбах, срубные сараи для хранения лодок.
Южнокарельская зона характеризуется более широким рас-пространением деревни типа погоста, преобладанием гнездового типа расселения. Южнокарельские жилища строились на высоком подклете, с 3—5 окнами по главному фасаду, богатым архитектурным декором, однорядной или L-образной связью хозяйственных и жилых помещений, взвозом.
В предреволюционное время традиционная одежда карел от-личалась от севернорусской лишь деталями. Трудно определить, когда у карел начался переход к русским формам одежды. В ка-рельских эпических песнях, где содержится немало описаний как мужской, так и женской одежды, сарафан не упоминается. В них речь идет только о юбках или платьях (большей частью синего цвета, как и другая одежда в рунах) Для карельской женской одежды комплекс рубахи с сарафаном не является исконным, он, безусловно, воспринят карелами от русских, о чем говорят рус-ские по происхождению названия сарафана: saraffana — сарафан, ferezi — ферезь, siicca — сицевик, kosto — костыч, kumakka — ку-
До XVI в. в известных нам документах не встречается описа-ний одежды и лишь в одной духовной грамоте 1581 г. составлен-ной в Карельском Поморье, имеются упоминания тулупа, шушу-на1, сарафана', «рубашки да портков», «утиральника да
Первоначально сарафан (этот термин появляется в документах XIV в.), так же как и ферезь, являлся мужской одеждой. Так назывался длинный мужской кафтан. Существует мнение, что первое упоминание в источниках о сарафане в качестве женской одежды относится к XVII в. Однако в названной выше духовной 1581 г Елена Пиногорева (по фамилии явно не русская) завещает своей сестре, кроме двух сорочек и шушуна, еще белый сарафан; второй белый сарафан да перстень она завещает Маланье. Таким^ образом, в Карелии первое упоминание сарафана в каче-
В XVII в. в письменных источниках, как и раньше, редко упо-минается одежда, однако состав одежды карел значительно рас-ширяется. Там называются ферези — «заячинные под куметом», «крашенинные холодные», «сукна сенего (синего) овечья»; «платья белые носильные»; шапка женская «с пухом бобровым отлазная».
В XIX в., в отличие от мужской одежды, особой сложностью отличался традиционный женский костюм. Основу его вплоть до 30-х гг. текущего столетия составляла рубаха (raccina). Она состояла из двух частей: рукавов (hiemat), или лифа, и станушки (ernusta). До середины XIX в. основным материалом для рубах был льняной холст. Со второй половины XIX в. получают рас-пространение фабричные хлопчатобумажные ткани, которые в связи с развитием торгово-денежных отношений и отходничества, проникают и в глухие карельские деревни. Верхнюю часть рубахи стали шить из ситца, кумача и т. д. Низ рубахи по-прежнему шили только из холста. Подол ее украшался вышивкой.
Шушун — глухой косоклинный сарафан, имевший распространение на северо-западе вплоть до начала XIX в., в основном у старообрядческого населения.
На территории расселения карел в XIX — начале XX в. быто-вали разнообразные покрои рубах, но преобладали два: «новго-родский»— с пышными рукавами, прямыми поликами, широким воротом и «московский» — с прямыми, собранными или скошен-ными к кистям рукавами, прямыми поликами, пришитыми по утку. Рубахи «московского» покроя, по-видимому, преобладали в северной и частично средней Карелии. Наиболее древним типом рубахи, встречаемой в XIX в. лишь в смертной одежде, являлась raccina туникообразного покроя, характерная для волжских финнов, но очень редко встречаемая у русских (в частности, в Архангельской губернии).
Рубаха была основой и важнейшим составным элементом всего комплекса женского костюма не только в XIX в., но и задолго до этого. Вплоть до начала текущего столетия рубаха выполняла роль и нижнего белья и отчасти верхней одежды (на нее надевали сарафан). Многочисленные приметы и поверья, связанные с рубахой, существовали у карел. Например, считалось, что ее владелицу можно «испортить» при помощи кблдовства через рубаху. Во избежание «порчи» во время свадьбы в подол рубахи втыкали иглу без ушка и т. п.
Наиболее ранний тип сарафана у карел — глухой косоклинный (kosto), со спинкой до шеи, круглым воротом, с прямым разрезом впереди и застежкой на медных пуговицах, с широкими проймами для рукавов. К концу XIX в. этот фасон сарафану вытес- нился прямым, собранным на обшивке, с лямками. Покрой такого типа теснейшим образом связан с юбкой на лямке, бытовавшей в XVI—XVII вв. у финнов, а развитие последней идет, вероятно, из древнейшей несшитой одежды финнов, карел, ижор и др. В начале текущего столетия большое распространение получил сарафан с лифом.
Эволюция карельского сарафана в общем повторяла с некото-рым отставанием процесс развития севернорусского женского наряда. Однако на рубеже XIX и XX вв. в некоторых районах Карелии изживание традиции ношения сарафана неожиданно привело к возрождению на новой основе более раннего типа одежды — рубахи и кофты с юбкой. У южных карел широкое распространение получили юбки из домотканого холста, полусук-на поперечно- и продольнополосатой расцветки; юбка в комплек-се с кофтой у ливвиков называлась пара (puaru).
Характерным добавлением к женскому костюму, преимущест-венно с сарафанным комплексом, являлись нарукавники (pia- lishiemat) — короткие холщовые кофты с разрезом на спине (что-бы не мешали в работе), а также передники.
Верхней одеждой у женщин были кафтаны из серого домо-тканого сукна или холста, шугаи, шубы, тулупы.
Девушки носили длинные волосы, заплетенные в одну косу. На голову надевали ленту, повязку, а сверху платок. Женский головной убор состоял из повойника или сороки и платка. Наде-вание повойника, так же как и заплетение двух кос, совершалось
во время свадебного обряда. У карелок в XIX в. известны назва-ния головных уборов: sorokka — сорока, sampsuri— самшура,
sbornikka — сборник, серсу — чепец, potuskainen, z’emcugat — жемчуг, lakkipaikka, povoinikka — повойник. Как видно, почти все они имеют русское происхождение. В зимнее время все женщины и девушки носили платки, а на севере Карелии имели распростра-нение меховые кожаные шапки-треухи (treuhka), сшитые из ов-чины. Верх такой шапки подбивался кожей либо крашенным в синий цвет холстом, край треуха оторочивался пушистым мехом. Кроме того, в некоторых местах (Тунгуда) носили шапки-ушанки, верхнюю часть ее шили из овчины, а длинные, свисающие «уши» — из оленьего меха. Эта шапка называлась старой (vanha hattu). Для северных карелок характерно ношение на плечах платка, концы которого скрещивались на груди и завязывались на спине. У других групп карелок такая манера ношения платка не зафиксирована.
Из украшений карелкам в XIX в. известны кольца, серьги, бусы; косметических средств они не применяли.
Традиционная мужская одежда карел состояла из холщовой рубахи (paida) туникообразного покроя с прямым или косым воротом; штанов (puksut —с. к., kuad’ad — люд., kuadiet — лив.) с узким шагом без разреза, укреплявшихся на гашнике-вздержке, сшитых из домотканого материала (холста, полусукна); пояса (vy5), кожаных сапог, сшитых на одну колодку; шерстяных нос-ков (sukka) и холщовых портянок (hatarra).
Верхнюю наплечную одежду с длинными рукавами для ноше-ния на улице шили из холста или полусукна. Длина «балахона» доходила до колен. При поездках на дальние расстояния надева-ли шубу, сшитую в талию, и тулуп, сделанные из овчины. Харак-терной особенностью мужской одежды являлось то, что правая пола всегда запахивалась на левую, так как, по представлениям карел того времени, застежка на правой стороне имеется только на одежде нечистой силы. Верхняя одежда не имела воротников, в связи с этим широкое распространение получили шарфы, свя-занные из крашеной или серой шерсти, а также шейные платки (kaglapaikka). Летом в лесу, на пожне и рыбалке пользовались накомарниками (kukkeli), сшитыми из белого холщового мате-риала. По-видимому, кукель известен карелам давно, поскольку он длительное время входил в комплекс смертной одежды.
Из головных уборов мужчины носили в XIX в. фуражки, кепки, валяные шляпы; в зимнее время — меховые шапки (treuhka — треух), сшитые из овчины, заячьего и другого меха, в зависимости от состоятельности хозяина.
Обувь карел можно подразделить на группы в зависимости от материала: берестяная, кожаная, меховая, валяная. Берестяная плетеная обувь (лапти) имела распространение у всех групп ка-рел, ею пользовались во время работы на подсеке, сенокосе, в лесу, на болотам и т. п. У карел, по-видимому, лапти сущест-
Большее распространение имели лапти косого плетения новго-родского типа — «верзень» с высоким задником, преобладавшие на всей территории новгородской колонизации. Лапти прямого плетения с оборами (lotoi, kol’poi) имели распространение в се-верной и средней Карелии. Этот вид лаптей является, по-видиМо-му, наиболее древним. В северной и средней Карелии плели
Вполне возможно, что в прошлом карелам была известна обувь, плетенная из лыка, но по крайней мере в XIX в. лапти из ивового лыка карелы не носили, хотя различные предметы домаш-
Наиболее употребительным материалом для изготовления обу-ви в XIX в. была кожа. Из сыромятной кожи шили сапоги-бахилы с широкими голенищами. У северных карел широко бытовали сапоги с загнутым носком (n’yppikenkat), с цельной мягкой подошвой из бычьей кожи, без каблуков. В средней и северной Карелии шили койби — сапоги из оленьей кожи мехом наружу, «внутри головка подшивалась суконной подкладкой». Есть сведения, что в средней Карелии в середине XIX в. старые женщины носили башмаки без задников с высокими узкими каблуками. Повсеместно женщины носили коты — туфли в виде галош из черной
Особого различия между праздничной и повседневной обувью у трудовой крестьянской массы не было. Со второй половины
XIX в. стало модой носить в праздничные дни сапоги с галошами. Более состоятельные покупали хромовые сапоги или ботинки «на резинках». Карелки носили чулки, вязанные из овечьей шерсти одной иглой или на спицах. Иногда вязаные изделия украшали орнаментом. Зимой поверх чулок надевали холщовые наголенники (kalzut) Стельку в сапогах заменяли солома или сено.
Валяная обувь у карел, в отличие от севернорусского населе-ния, практически не получила распространения — пимокатного
Необходимыми элементами одежды являлись пояс и рукавицы, имевшие у карел большую давность, о чем свидетельствует их терминология и приписываемая этим вещам магическая сила. Термин vyo (пояс) относится к слою собственно финской лексики. По представлениям карел, пояс обладал магической силой. К нему привязывали различные обереги от порчи (медвежий клык или коготь, разнообразные камешки, кусочек железа, зерна ячменя и т. п.). Во время свадьбы патьвашка надевал на молодых специальный пояс с мехом белки-летяги и различными ладанками с талисманами, чтобы уберечь молодых от порчи. У карел имели распространение пояса кожаные, плетеные, тканые или вязаные. К ним прикреплялись кисет с огнивом, кремнем, трутом, а также нож в ножнах — необходимый атрибут костюма любого карела.
Рукавицы (pialiset, kindahat — с. к., kindahat — люд., лив.) и варежки (alazet) являлись составной частью как мужского, так и женского костюма. Рукавицы шили из меха, кожи, холста; варежки вязали из овечьей шерсти. Средним и северным карелам известны варежки, связанные из конского волоса (vuacikkahat, jouhikkahat) одной иглой и употреблявшиеся в осеннее и зимнее время на рыбной ловле или на работе в лесу. Варежки имели также функцию оберега. Например, свадебный стол накрывали Б рукавицах (ставили хлеб, соль); покойникам, даже летом, надевали варежки; первый раз хозяйка выгоняла скот на пастбище обязательно в рукавицах; в ряде мест молодые даже летом венчались и сидели за свадебным столом в рукавицах; бабке-повиту- хе после приема родов дарили рукавицы и т. п.
Несмотря на исключительную близость карельского костюма с севернорусским, в первом имелись детали, характерные только для карел (шейные платки, рукавицы из конского волоса и т. д.). Рубахи туникообразного покроя, кофта с разрезом на спине (pialishiemat), следы набедренной одежды (hurstut), чулки без пятки, накомарник — все это следы наиболее древнего слоя, обна-руживающие большую близость с одеждой ижор, води, вепсов. Одинаковая терминология многих элементов народной одежды paida, vyo, kinnas, hurstut, kalzut, sukat, kuad’ad и т. п.), сходство в покрое свидетельствуют, вероятно, об их общем происхождении.
Анализ материалов по одежде позволяет выделить определен-ные локальные варианты, и прежде всего различия в одежде се-верных и южных карел.
Флора и фауна Карелии, а также тесные культурные связи с окружающими народами нашли яркое отражение в пищевых продуктах и ассортименте блюд, приготовляемых карелами. С древнейших времен в питании карел одно из первых мест занимала рыба, которую употребляли в самых разнообразных видах: свежую, соленую, сушеную и т. п. В северо-западной
Карелии имела распространение соленая рыба особого засола «с душком» (kevatkala — весенняя рыба). Сыросоленую рыбу употребляли только северные карелы. Повсеместно заготовляли впрок сушеную рыбу — сущик (kaba), который варили в течение года. Крепкая уха из сущика являлась прекрасным лекарством при желудочных заболеваниях. В северной и частично в средней Карелии сущик варили с мучной подболткой, в Сегозерье в уху добавляли закваску из квашни. Рыбу, как правило, не жарили. В северных деревнях ее запекали в молоке и сметане. Употребляли в пищу и в лечебных целях вытопленный из внутренностей окуня, щуки рыбий жир. Из рыбьих костей делали муку, которую в зимнее время добавляли в пойло скоту, считая, что коровы лучше будут доиться, а в голодные годы подмешивали в уху. Из чешуи крупных рыб варили заливное — холодец. Икру крупных ценных пород рыб продавали скупщикам, а прочую запекали
в печи и ели в холодном и горячем виде. Таким образом, рыба
Мясо (говядина, баранина, лосятина, оленина) в питании карел в прошлом играло небольшую роль. Его ели в основном в зимнее время и сенокосную пору. Существовали запреты на употребление в пищу мяса некоторых животных и птиц (лошади, медведя, молодого теленка, зайца, кур, водоплавающей дичи, лебедя) По-видимому, часть этих животных и птиц были тотемами предков карел, о чем свидетельствуют петроглифы Карелии, а также карельский фольклор. Кровь убитых животных (оленью) использовали в пищу только северные карелы (кроме старооб-рядцев), особенно в районе Тихтозера, в виде блинов из оленьей крови с мукой или крупой (verilettu) и кушанья из крови с жи-
Молоко (maido) и молочные продукты — творог (rahka), про-стокваша (meldo — с. к., hapaimaido — люд., hapanmaido — лив.), сметана (kuore — с. к., kantes, kandatez — люд., kannates — лив.), топленое молоко (havvottu maido) —занимали в питании карел значительное место. Творог готовили впрок из снятой простоква-ши. Ели зимой с топленым или свежим молоком. Из сметаны сби-вали масло, которое, как правило, с хлебом не ели, а клали
Основным пищевым продуктом у карел был хлеб, который выпекался из ячменной, ржаной и овсяной муки. Хлеба своего урожая не хватало, поэтому издавна карелы примешивали к муке различные суррогаты — сосновую заболонь, мох, траву «вахку»1, ячменную солому. Для заготовки сосновой коры (pettu) и приготовления из нее суррогатной муки у карел еще в XVIII в. имелись специальные ножи (каса) из оленьего рога
На большей части карельской территории выпекали кислый хлеб-каравай, воспринятый, видимо, у русских, тогда как в северо-западной и частично в средней Карелии пекли пресный хлеб (reikaleipa или loukkoleipa — букв.: «хлеб с дыркой»), который засушивали и хранили на специальных жердях в избе перед печ-кой. Для выдавливания отверстия в лепешке пользовались рожком из коровьего рога, а позже — стаканом.
Кроме хлеба в карельских селениях пекли пироги с различной начинкой. Этот обычай распространен и в наши дни. Любимым выпечным изделием являлся рыбник (kalakukko — с. к., kurnik — люд., kurniekku — лив.). Любопытно, что только у ухтинских и ке- стеньгских карел, наряду с закрытым, выпекали также открытый рыбник. Широкое распространение у карел имели (и имеют сейчас) калитки с начинкой из ячневой и пшенной круп, толокна, кар-тофельного пюре, а также сочни, начиненные кашей. Хозяйки гово-
По-видимому, имеется в виду трава вахта трехлистная, или трифоль, в пищу употреблялся длинный толстый корень. Листья использовались в народной медицине.
рили: «Kalitta kyzyy kaheksa» — «Калитка требует восьми», т. е. для изготовления их требовалось 8 компонентов: вода, соль, мука, молоко, простокваша, масло, сметана и начинка. Сегозерские и кондопожские карелки пекли «косовик» (kosoi)—закрытый картофельный пирог, начиненный овсяными блинами с пшенной кашей. Повсеместно имели распространение «наливки» (nalif- ka)—лепешки из кислого теста с картофельным пюре, толокном, манной крупой; в Сегозерье такой пирог назывался «лопарским» (lapinkukko). Все закрытые пироги из кислого теста (с репой, горохом и т. п.) у карел назывались «кукко» (kukko, kokoi).
Много ели в прошлом каш; из муки варили загусту; из про-росшего зерна после просушки и помола варили солодовую кашу (mammi — с. к. imel’ — люд., imely — лив.). Широко употребляли в пищу репу — запаривали в печи, засушивали (kicu — с. к., n’aivo — лив.), начиняли пироги, варили суп (lohko).
Из жидких блюд имели распространение различные похлебки и супы из рыбы, мяса, репы, соленых грибов. Причем суп подавался не только в обед, но также на ужин и на завтрак. На второе чаще всего готовили каши. Любимым кушаньем были мучные кисели.
Из овощей употребляли в пищу редьку, репу, картофель, зеле-ный лук, у олонецких карел — капусту. Фруктов не знали, зато лесные ягоды заготовляла впрок каждая семья. Постоянным блюдом на столе карела были мелкокрошеные соленые грибы.
Из напитков карелы знали квас (репный, хлебный, солодовый), чай, кофе. Последний употреблялся только по праздникам, богачи (мужчины) пили кофе почти ежедневно. Из спиртных напитков карелам были известны вино и водка, а в древности — пиво, способ изготовления которого давно ими утрачен. Употреблялись алкогольные напитки весьма умеренно, обычно на свадьбу покупали одну бутыль и из нее угощали в клети наиболее «важных» гостей. На стол бутыль не ставили.
Курение среди карел также не имело распространения.
В каждой семье соблюдался обычный распорядок дня. Завтракали (zautrokka) рано утром, обедали (murgin) в полдень. Летом между обедом и ужином был полдник (paivalouna). После работы ужинали (ildane). За столом каждый член семьи имел определенное место. Хозяин со взрослыми сыновьями сидели «в верхней» части стола (ближе к большому углу), женщины и дети садились ближе к двери. На время обеда на стол стелили скатерть.
В пище карел нашли отражение древние рыболовецкие и зем-ледельческие традиции. Не трудно заметить значительную общ-ность карельской домашней кухни с пищей окружавших их наро-дов, живущих в лесной полосе Восточной Европы: русских, вепсов, саамов, финнов, коми-зырян и т. д. Она может объясняться и приблизительно одинаковыми условиями обитания,* и сходством хозяйственных занятий, и, наконец, этническим родством и куль-турными связями этих народов. Такие блюда, как рыбник, рыба с душком (kevatkala), различные каши и кисели, наличествуют в пище ряда финно-угорских народов, указывая на существование в прошлом не только языковой, но и известной культурной
Если в общем для карел характерны определенные виды ку-шаний, то вместе с тем каждая группа имела в пище и кулинарии свои особенности. Так, у северных карел имели распространение такие колоритные блюда, как хлеб с «дыркой», kevatkala, рыба в молоке, подсоленный кофе, открытый рыбник, сущик с мучной подболткой и т. п. Эти блюда преобладали в северо-западной части Карелии, приблизительная граница их проходит через Олангу — Кестеньгу — Ухту — Реболы. У южных карел в пище наблюдается большая общность, однако те или иные блюда при-готовлялись различными способами. Для людиков характерно использование в пищу отварных соленых грибов, овсяного или ржаного киселя, чаще в холодном виде, тогда как ливвики, как правило, соленые грибы не отваривали, а кисели ели в горячем виде с маслом или молоком. Только ливвики варили щи из свежей капусты и вялили свиное мясо, в тоже время косовик им не
В пище ярко проявилось имущественное неравенство населе-ния, Если кухня бедного карельского крестьянина проста и бедна кушаньями (грибы, блюда из репы, редьки, каша из конопляных семян, сушеная рыба), то питание кулацкой верхушки отличалось
Домашняя утварь карел — преимущественно деревянная: миски, берестяные короба, корзинки, квашни, ведра, подойники, бочки, черпаки (kapusta), ложки и т. п. Имела распространение медная и чугунная посуда, глиняные горшки покупали у вепсских и русских горшечников. В кухне наиболее зажиточных крестьян и утварь для приготовления пищи отличалась большей разнообраз-ностью, многие изделия приобретались у торговцев. Распростра-нение хозяйственной утвари фабричного производства началось в карельской деревне с середины XIX столетия. Оно обусловли-валось общим ходом развития капиталистических отношений, усилением связей Карелии с русским и финским городскими рын-ками. В обиходе появляются эмалированная, фаянсовая посуда, металлические вилки и ложки. Однако в быту основной кресть-янской массы дореволюционной карельской деревни утварь фаб-ричного производства не получила широкого применения.
Одной из причин экономической и культурной отсталости до-революционной Карелии было бездорожье. Основными путями сообщения в крае с древнейших времен являлись реки и озера, которыми пользовались не только летом, но зачастую и зимой, когда по ним прокладывали санные пути. Сухопутных благоустро-енных дорог в Карелии имелось крайне мало, и то преимущест-венно в южной части. В начале текущего столетия в Повенецком уезде, например, из 402 селений только 149 имели дороги, л в Петрозаводском уезде — 266 из 636. В северной Карелии колесные дороги практически отсутствовали. Между деревнями существовал исключительно пеший путь по тропам.
В крае, богатом озерами, основными средствами передвижения в летнее время были лодки: долбленки (kuit’t’i, hongoi — люд., лив.), шитики (veneh), карбасы (veneh) и плоты (lautta), появление которых следует связывать с древнейшим периодом заселения
Наиболее древний тип лодки — долбленка-однодеревка, кото-рую можно встретить и сейчас у южных карел на берегах малень-
Лодка-шитик, или дощанка, и в настоящее время широко рас-пространена у всех народов, живущих по берегам крупных и ма-лых водоемов. Шитики делятся на морские, озерные и речные, между которыми разница заключается только в размерах; речные лодки всегда короче, уже и с более низкими бортами, чем озерные и морские. При передвижении на лодках по крупным водоемам пользовались прямым четырехугольным парусом (purjo),
Отдельные карельские деревни славились прекрасными мас- терами-лодочниками, которые часто шили лодки не только для себя, но и на продажу. В некоторых волостях в XIX в. крестьянское «судостроение» носило характер отхожего промысла.
Лодка в жизни карела занимала большое место. На ней пере-возили грузы, сено с покосов, ловили рыбу, во время свадьбы она заменяла праздничную конную повозку, наконец, в последний путь карела везли также на лодке, так как большинство сельских кладбищ располагалось на островах. В северной Карелии часть старой лодки служила намогильным памятником, причем на могилу мужчины обычно клали корму (возможно, потому, что лодкой всегда правил мужчина), а на женскую могилу — носовую часть (женщина, как правило, всегда гребла, «сидела на веслах»).
Плотами пользовались для переправы на небольших речках, а также при ловле рыбы на лесных озерах. Для добычи раковин моллюсков-жемчужниц на северных реках карелы строили спе-циальные промысловые плоты. Широкое распространение имели также большие плоты, используемые для добычи озерной руды,
Из упряжных животных карелы уже с раннего средневековья использовали лошадь, а на севере также оленя. Запряжку лошадей производили русским способом. К простейшим из упряжных средств передвижения относилась волокуша, имевшая широкое распространение в лесных бездорожных районах Северной и Восточной Европы. Только на волокуше можно было провести груз по узким, холмистым или болотистым проселочным дорогам или тропам. Она являлась, по-видимому, одной из первичных и исходных форм полозного транспорта. Вследствие бездорожья У карел выработался и весьма своеобразный транспорт — конные носилки с люлькой (так называемая «олонецкая люлька»). Она обычно использовалась для перевозки чиновников или почетных гостей. Аналогичная люлька для перевозки людей существовала еще в Киевской Руси, а позже зафиксирована у коми-зырян.
Широкое распространение у карел в прошлом имели сани, по-явившиеся, по-видимому, задолго до того, как карелы научились использовать лошадь в качестве тягловой силы. Первоначально существовали небольшие санки (ahkivo), главным образом пред-назначенные для перевозки грузов усилиями человека. Они сохра-нились в быту карел средней и северной Карелии до настоящего времени. Любопытно, что таких санок почти не знали южные ка-релы (ливвики и людики), южная граница широкого распростра-нения их проходит в районе Юстозера — Мяндусельги. Эти санки по форме напоминают небольшую лодку; возможно, что именно они были наиболее ранним транспортным средством, позднее их приспособили для перетягивания тяжестей по снегу. Сходство санок-ahkivo с лопарской кережкой указывает и источник заим-ствования, а также одно из направлений культурных связей карельского народа.
О давнем бытовании у карел саней свидетельствуют косвенные данные. Так, сам термин regi является общим для всех при-балтийско-финских языков и заимствован из балтийских языков. Архаический обычай возить покойников на кладбище на санях да-же в летнее время, который сохранялся у олонецких, пряжинских, тунгудских и других карел, а также у русских Заонежья, еще в первой четверти текущего столетия, тоже говорит в пользу древности саней. В фольклоре карел имеется немало пословиц, поговорок, загадок о санях. Почти каждый крестьянин умел делать сани, необходимые для нужд собственного хозяйства.
Карельские сани относятся к восточноевропейскому типу, бы-товавшему на обширной территории Севера России, Белоруссии, Украины, северо-восточной Эстонии, восточной Литвы и Латвии; вне СССР — в восточной Финляндии и северной Швеции.
У зажиточных крестьян имели распространение маленькие рас-писные санки (korja), выделкой которых особенно славились оло-нецкие мастера. Такие сани использовались для перевозки людей, а также во время зимних праздничных гуляний и свадеб.
Колесные средства передвижения — явление в карельском быту довольно позднее. В середине XIX в., в частности, отмечалось, что в Ребольской волости Повенецкого уезда «телеги или езда на колесах неизвестны, и более по причине плохих дорог». Однако и в большинстве деревень южной Карелии телеги были весьма примитивными — на двух сплошных деревянных колесах, сколоченных из толстых досок. Четырехколесный тарантас у карел получил распространение в конце XIX — начале XX столетия и, по-видимому, как и весь колесный транспорт, заимствован у русских, о чем свидетельствует терминология основных частей телеги, а также ее тип.
Описание средств передвижения у карел будет неполным, если мы не остановимся на использовании ими в зимнее время лыж (sukset). Население Карелии пользовалось лыжами еще
в эпоху неолита. Самые древние лыжники запечатлены в петро-глифах Карелии. В карельских эпических песнях дано подробное описание изготовления лыж. Лыжи делались разной длины: на левую ногу надевалась длинная лыжа (lyly) «в 4 аршина, шириною же в 3 вершка», а на правую — короткая (tallas) «в 3 аршина длиной, которая часто подбивалась шкурками — «лосиными лапами», дабы шерсть при всходе на гору, противостоя, скатываться препятствовала». Лыжи делали преимущественно из особого сорта сосны, а также из березы. Термин lyly обозначает свилеватую смолистую древесину хвойных пород. Позже этот термин распространился на скользящие лыжи одинаковой длины, сделанные из березы. Ходьба на них была быстрой. В XIX в. повсеместно получили распространение парные лыжи с двумя палками.
Если в северной Карелии лыжами в зимнее время пользовались все, начиная от детей и кончая глубокими стариками, то в средней и южной Карелии на лыжах ходили дети и мужчины- промысловики (охотники, рыбаки). Женщины и девушки никогда па лыжи не становились.
Кроме «скользящих» лыж для ходьбы по снегу, у северных карел имели распространение и так называемые болотные лыжи (suosukset), которые делились на два вида. Ступательные (suosukset) напоминали по форме теннисную ракетку и делались из тонкого березового ствола; его сгибали по овалу, а затем этот остов переплетался прутьями, посредине находилось крепление, как и на зимних лыжах. Скользящие (kattavat) напоминали по конструкции зимние лыжи, только были вдвое короче, и в каждой из них у носка и задника проделывались отверстия для пропуска воды. Их делали прямо на ходу в лесу, когда шли на подсеку, а снега было еще много, или когда косили сено на мягких забо-лоченных лугах. После окончания работ их в лесу же и оставляли.
Для переноски тяжестей карелы использовали берестяные ко- шели-крошни (kesseli — кошель, groski — крошни), сшитые из коровьей кожи объемистые сумки (reppu) и т. д.
Итак, процесс развития транспорта у карел в дореволюционный период был аналогичен эволюции средств и способов пере-движения у северных народов, живущих в приблизительно одина-ковых условиях лесной зоны. На формирование тех или иных видов транспорта оказал влияние прежде всего уровень развития хозяйства. Рыболовно-охотничий тип хозяйства способствовал появлению лодок, ручных нарт, ступательных лыж. С возникно-вением земледелия и скотоводства связано появление волокуш, саней и т. п.; с ростом экономических связей, развитием экономики в XIX — начале XX в.— появление колесного транспорта. Очень сильное влияние на эволюцию транспорта у карел оказало соседнее русское население. В свою очередь, в освоении русским населением Карелии таких средств передвижения по воде, как лодка, немалая роль принадлежит, по-видимому, карелам.
