В описываемые нами времена древняя Карелия, безусловно, имела обширно развитые морские промыслы. Обстоятельство, что дважды в год устремляется к побережью Белого моря сельдь, вызывая этим вслед за собой передвижение питающихся рыбой морских животных, подтверждает такое предположение.
Массовое скопление рыбы в определенных районах создавало такое же группирование живущих сельдью хищников. В Сорокскую губу с незапамятных времен является один род сельдей—галодья. Она приходит в Сороку обыкновенно в осенние месяцы, начиная с сентября и кончая серединой ноября. «В губу эту — Сорокскую — заходит такое несметное количество сельдей, что по словам туземцев, вода густеет... Сие стадо (сельдей A. JI.) окружается макрелями, сайдой, пикшуями, тресками, семгами, палтусами и многими другими родами плодоядными. .. Смешиваются звери водоземные: нерпа, серка, тюлени, тевяки и прочие; а стесняют звери рыбовидные: делфины, белухи, акулы, касатки, кашалоты и другие из родов китовых»
Это описание XVIII века, несколько путанное в названиях животных, сокращенно цитирую по Максимову.
Неизвестно, промышляли ли сельдь жители побережья древней Карелии. Одно из изображений петроглифов, пожалуй, указывает на использование не то короткой сети, не то корзины, что дает предположение о возможных сельдяных промыслах. Зато залежки морских зверей на островах Кузовых, Шужмуй и на других местах прямо указывают, что петроглифы, изображая промысел на моржа, тюленя, белуху (табл. 29) и китов являются отражением действительности.
Простейший вид промысла на морского зверя состоит в том, что промышленник обходит побережье, в надежде найти выкинутую волной добычу. Такой примитивный лов повсеместно существует, в особенности в тех приморских районах, где скапливается мелкая рыба. «На моей памяти зашел этак кит по прибылой воде (за рыбой, знать, за мелкой погнался) да и замешкался. Вода-то его не подождала — пошла на убыль; он и сел на мели. Нас, что было — все высыпали, да на него с топорами, с ножами, со скребками... Рубили мы его часов пять и много вырубили... Из одного языка восемьдесят пудов чистого сала вытопили». Совершенно подобное случается с белухами. Однако, ввиду редкости подобных случаев, едва ли эти явления можно считать за настоящий промысел.
Самой простой охотой, не требующей особо сложных приготовлений, надо считать промысел на моржа и тюленя в период, так называемых залежек, когда под конец зимы тюлени выбираются на обширные льдины, где лежат многочисленными стадами иногда в пятьдесят-шестьдесят голов вместе.
Образ жизни моржа чрезвычайно облегчает промысел на него. По рассказам старика-промышленника «ходят они от веков стадами («юровами»),.. Ходят они... по весне, на полой воде... по летам бьют его в воде, проедают в ту пору кожу ему ковшаки- червяки... тогда лезет он на берег (каменистый) чесаться... По осеням морж на льдины идет, и ложится казак с казачихой кучиться, париться — детенышей выводить. А летом выстал он из воды... выполз на берег и ляжет тут. Другой ляжет рядом, затем третий, четвертый, а выстал из воды который, да видит, что другой залег уже тут, он возьмет тинками (ластами), да и отодвинет (моржа — А. Л.), а сам ляжет на его место... Эдак-то накладут они такую залежку, что который первый то выстал— версты за две уже от берега очутится... Спит морж крепко. И спит ли, не спит ли морж — ревет бычьим голосом». Зверя в эту пору бьют или подъезжая на лодке с воды, или подползают к нему по суше. «На Устинском промысле хорошо, коли сильные ветры сопрут льдины к берегу. Зверю тут выхода не бывает, бежать ему некуда, воды кругом нет. Тут в дело пускаем хвостягу... Зверя мы окружаем со всех сторон, юрова (стадо) видит, что дело пропащее... Лезут друг на дружку, делают большие груды... Тут не зевай, колоти сподручнее их в куче, а то... проломят лед. Бей их прямо в голову». Чтобы подползти к зверю, на Белом море держат впереди себя обледенелую со снегом доску.
Промысел на моржа нередко превращается в целые походы, когда промышленники имеют достаточно оборудования, чтобы уйти в глубь моря. «Гораздо значительнее... весновальный промысел. С начала февраля промышленные артели отправляются в дальний путь на льдинах, на которых и живут по месяцу, по два, а случается унесет льдину и дальше. Нередко весноваль- ные промышленники появляются на противоположном берегу Белого моря. Лодки на этом промысле употребляются очень маленькие, соответственно этому и артели составляются из двух- трех человек». Кожа моржей идет, как отличный материал для ремней, которые употребляются в оленью упряжку, а также для тросов при ловле этого же моржа. Мелкое зубье идет на костяные поделки, клыки и кости порой весят до 20 фунтов.
Табл. 30. Промысел на белуху. (Лодка, гарпун на ремне, белуха).
По сравнению с охотой на моржа, промысел за тюленем и белухой гораздо упрощеннее. Ненцы ловят животное, выжидая, когда оно вынырнет из воды, ради этого они проводят целые сутки в лодке (табл. 30).
В зимнее время известны также коллективные организации, производящие массовый убой лежащих на льду тюленей.
До сих пор описывался промысел за морским зверем артелями. Максимов описывает со слов старика-промышленника такой же промысел на одиночного зверя при участии небольшого количества охотников. Промышленники едут в большинстве случаев вдвоем. «... Один гребет взад от себя, чтобы меньше шумела вода, не разбудила бы зверя... Кутилом так-то его не возьмешь; проскользнет какой хошь острый носок между морщинами» (из-за его особо толстой кожи). «Вот потому, как ты подъехал, буди моржа, крикни шибче, сколько мочи хватит...» «...он вздрогнет, проснется, спрямит, значит, складки на теле — тут ты только, что глазом мигай, принимай моржа, бросай ему в зашеек спицу» (в зашейке у моржа отверстие). «Зверь сейчас же на утек! Тут метальщик успевай трос выкидывать с баклажкой весь в ту сторону, куда морж упал; а весилыцик умей во-время отскочить, отгрести лодку, а то зверь упадет в суденко — добра мало... раненый он гневен... сунется в воду и опять вверх лезет, затем, что рассол ему разъедает рану, а баклажка свое творит, далеко вглубь не пускает... А выстанет он из воды... бери его на затин. А на затин взят... умей во время из лодки на берег, али на Льдину выскочить. Умей пешню крепко упирать (об лед) и обмотать на нее трос (ремень, который соединяет зверя с промышленником.) ... Зверю уйти некуда, да опять же он и натомился, крепко изустал; тут ему стреляй в зашеек. Он ревет на ту пору зычно, что уши ломит, на льдину лезет, пугает тебя... пока ты его не уложишь вовсе».
Табл. 31. Промысел на кита. (Лодка, гарпун на ремне, стадо китов).
Распределение функций артели севера в недавнем прошлом дает отчетливое представление, как распределялся труд .в морском промысле. «В каждой артели, отправлявшейся на Новую Землю было от 8 до 20 человек, между которыми господствовало строгое деление труда. Хозяин (обычно он же — самый опытный промышленник в данной артели. A. Л.) ... во время промысла должен был быть непремено на носу лодки, чтобы бросить в моржа носок (гарпун) и управлять спицей (род пики), когда зверь сделает нападание на судно. Два носошника (помощника — А. Л.) должны быть около хозяина, чтобы помогать ему бросать носки и отражать нападение зверей. Два забочещника управляются с ремнями, на которых привязан гарпун, чтобы те не запутались, и притягивают их, когда зверь поднимается кверху, и опускает, когда он опускается вглубь; на их же обязанности лежало подавать хозяину и носошникам носки, спицы, багры... опускать в воду пустые бочки, которые, будучи привязаны к ремням и плавая на поверхности, должны показать место, где находится зверь, во время плавания ставить и убирать паруса, а также грести. Кроме этих членов артели, был еще один со специальными обязанностями — кормщик, который должен управлять судном как во время плавания, так и на промысле». Но бывают и малые артели по четыре человека.
Артель с таким разделением труда охотилась не только за моржом, но и на белуху и кита (табл. 31). Петроглифы Бесовы Следки (в 7 км от Белого моря) дают нам изображения лодок с тремя ловцами, промышляющих китов. Китолов всегда старается напасть на кита, когда последний спит, и, в случае успеха, при свежем попутном ветре люди пристают к его спине, и гарпун глубоко вонзается в его тело. Беломорское петроглифы дают нам композицию, в точности иллюстрирующую этот промысел (табл. 3, рис. 1).
Таков в общих словах промысел на морских зверей, существовавший почти до наших дней на побережье Белого моря, иллюстрацией которого являются петроглифы Карелии, выбитые примерно 3-4 тысячи лет назад.
