Шведская интервенция начала XVII века принесла населению Корельского уезда страшные бедствия. В результате военных действий территория уезда была опустошена, десятки селений подверглись уничтожению. Вся хозяйственная жизнь края пришла в упадок. На население со всей тяжестью обрушились национальный и экономический гнет шведского государства, насилия и угнетение со стороны отдельных шведских феодалов, преследования за принадлежность к православной религии.
Шведское правительство, рассматривавшее захваченные земли как свои колонии, стремилось в первую очередь к извлечению из этих областей наибольших экономических выгод как в пользу государства в целом, так и в пользу отдельных представителей шведского дворянства. Для достижения этих целей, шведы начали проводить политику полного подчинения местного карельского населения путем введения нового административного устройства на оккупированной территории, увеличения налогового гнета, организации выгодной для себя торговли, попыток насаждения среди карел протестантской (лютеранской) религии и т. д.
Еще до заключения мира на захваченных шведами землях были образованы две губернии — Кексгольмский и Нарвский лены, во главе которых стояли шведские наместники или штатгальтеры. В 1629 году в управлении этими ленами произошли новые изменения. Кексгольмский уезд, Ингерманландия и Ливония были объединены в одно генерал-губернаторство во главе с генерал-губернатором, в обязанность которого входил общий контроль над деятельностью наместников ленов. В 1634 году лены были превращены в наместничества, входившие по-прежнему в состав генерал-губернаторства.
В руках высших чиновников — наместников, генерал-губернаторов — находилась не только гражданская, но и военная, и духовная власть. Управление захваченными территориями осуществлялось исключительно при помощи военной силы. В административном отношении Кексгольмский лен разделялся на две части: северную и южную половины. Обе половины разделялись на приходы, которые как территориально, так и по своему назначению соответствовали русским погостам Корельского уезда; приходы, в свою очередь, разделялись «а кварталы. Во главе управления обеими половинами уезда стояли правительственные чиновники — фогты. Приходские правления возглавлялись старостами. Помощниками старост были десятские или квартальные.
В первые годы после захвата Корельского уезда все должностные лица приходского правления в основном назначались наместником. Во время правления шведской королевы Христины было восстановлено право выбора старост, но для избрания того или иного жителя старостой требовалось согласие наместника. Приходские писари и целовальники, как показывают источники, являлись выборными уже в начале 20-х годов XVII века.
Шведские власти мало доверяли карельскому населению и поэтому весьма осторожно относились к назначению или выбору местных чиновников. На должности старост, десятских, квартальных и т. д. обычно назначались зажиточные крестьяне, стремившиеся воспользоваться служебной должностью для дальнейшего обогащения. Были случаи, когда шведским властям приходилось назначать на должности местных чиновников лиц, специально привозимых в Корельский уезд из Финляндии и отличавшихся неслыханными злоупотреблениями и насилиями по отношению к местному карельскому населению.
В области судебной деятельности шведское правительство исходило из тезиса о том, что «одинаковость правовой организации и ее использование является одним из способов объединения (фактически — подчинения.— А. Ж. народов».1 Поэтому судебные органы Кексгольмского уезда в значительно большей мере, чем какие-либо другие, создавались по шведскому образцу. Для рассмотрения гражданских, уголовных и прочих дел были введены шведские законы. Вполне естественно, что суд, стоявший на службе шведского феодального государства, охранял интересы феодалов и представителей администрации. Он жестоко карал «нарушителей порядка», представителей местного карельского населения, активно выступавших против своих угнетателей.
Постоянные войны, которые вела Швеция, требовали чрезвычайно больших расходов. Поэтому шведское правительство вынуждено было изыскивать все новые и новые источники увеличения доходов государства. В этих условиях, естественно, главное внимание шведского правительства в Корельском уезде было обращено на организацию сбора государственных податей. При этом король Густав-Адольф и его правительство исходили из того, что «лишь в чрезмерных податях, собираемых с населения, нужно рассматривать основной доход государства».2 Но прежде чем приступить к ограблению завоеванных земель, шведам нужно было как-то примирить местное население с фактом печального для него исхода мирных переговоров, приведших к заключению Столбовского мирного договора, юридически закрепившего Корельский уезд за Швецией. В этих целях в начале 1618 года шведское правительство издало воззвание, которое предоставляло ограниченную амнистию по случаю заключения мира и освобождало население, возвращавшееся на пустые земли, от государственных поборов сроком до пяти лет. Однако освобождение карельского населения от поборов было вынужденным и временным актом. Вскоре шведы начали вводить во все более увеличивающихся размерах многочисленные прямые и косвенные налоги и всевозможные сборы с населения.
Для учета доходов и платежеспособности населения в завоеванные области направлялись специальные правительственные комиссии, которые вносили податное население в писцовые, переписные и прочие книги. Описание некоторых из этих книг дано И. Горчаковым.
Основные подати брались от всего крестьянского хозяйства. При этом учитывались его стоимость и годовой доход. Хозяйство и доходы крестьян оценивались так называемыми арвио-рублями и эурами (сто эуров составляли один арвио-рубль). Расценки имущества и доходов крестьянского двора дает для 1680 года В. Крохин, пользовавшийся финскими источниками. Из этих расценок, например, видно, что доходы крестьянина, имевшего хорошую лошадь, оценивались 3 рублями, корову — 1 рублем, телку — 50 эурами, лук охотничий— 60 эурами, лодку —30 эурами, бочку зерна с поля — 1 рублем 20 эурами, 100 снопов ржи с пожоги — 40 эурами, воз сена — 10 эурами и т. д. С каждого арвио-рубля взималось по l'/з талера серебром и 24 каппы хлеба в год.2
Сразу же после захвата Корельского уезда шведское правительство перевело подати на натуральный оброк, что было шагом назад, так как в Карелии уже в XVI веке существовал денежный оброк. Подати с крестьян взимались пшеницей, рожью, ячменем, овсом, сеном, горохом, свиньями, лососями, сигами, курами, овцами, соленой и сушеной рыбой, коноплей, полотном и пряжей. Лишь значительно позднее натуральные подати вновь постепенно стали переводиться на денежные сборы. Кроме основной государственной подати, крестьяне платили церковную десятину в пользу лютеранской церкви, судейскую подать, подать на содержание войска и др.
Усиление налогового бремени не замедлило сказаться на положении карельского крестьянства. Начинаются массовые жалобы крестьян на невыносимую тяжесть налогового гнета. Так, в одной из жалоб, поданной в 1643 году, говорилось, . что «подати по сравнению с прежним мирным временем значительны..; десять податных крестьян вместе раньше платили меньше, чем теперь в это неспокойное время требуют с одного бедного крестьянина».
Тяжесть налогового бремени, лежавшего на карельских крестьянах, вынуждены были признать и шведские чиновники. Например, в 1627 году камрер Эрик Трана писал: «подати в этих провинциях весьма огромны, увеличение же их способствовало бы только усилению ухода населения в Россию».
Шведское правительство считало, что своевременный и полный сбор государственных налогов с населения завоеванных территорий будет обеспечен лишь в том случае, если все земли будут отданы под контроль, а прямые и чрезвычайные налоги и сборы на откуп отдельным дворянам, способным вносить в казну сразу всю сумму налогов или большую ее часть. Откупщики при этом могли собирать с крестьян налоги в неограниченных размерах, чем они очень широко пользовались.
Раздача и продажа земель Корельского уезда и Ижорской земли в ленное владение дворянству начались почти сразу же после заключения Столбовского мирного договора. Уже в 1618 году Корельский и Ореховецкий уезды получил в ленное владение Яков Делагарди, который, как известно', в предшествующие годы был руководителем шведской интервенции против России. Во владении Делагарди Корельский уезд находился в течение десяти лет. В последующие годы раздача земель в ленное владение приняла огромные размеры. Земли раздавались не только высшим чинам шведского государства, но и среднему и даже низшему слою шведского и ино-странного (главным образом немецкого) дворянства. Раздача земель еще более увеличилась во время правления королевы Христины. В течение первой половины XVII века почти все земли Корельского уезда были розданы в ленное владение. В уезде было создано несколько графств и баронств, не считая мелких ленных владений и поместий.
Первоначально крупные земельные участки предоставлялись дворянам на определенные сроки, но уже вскоре ленные владения стали превращаться в наследственные или так называемые «аллодиальные» владения. Большую роль в этом сыграла продажа земельных участков, вызванная острой нуждой Швеции в денежных средствах для военных расходов.
Благодаря системе ленного владения карельское крестьянское население, обложенное значительными повинностями и поборами, попало в тяжелую феодальную зависимость. Почти во всех имениях крестьяне были переведены на барщину. Кроме уплаты чрезмерных налогов, крестьянам приходилось отрабатывать в пользу владельцев ленов по нескольку дней в неделю. Барщина существовала и до раздачи земель в ленное владение. Она состояла в том, что крестьяне обязаны были работать на укреплении крепости Кексгольма и других королевских имений. Эти обязанности сохранились и в дальнейшем, но к ним прибавились работы по благоустройству дворянских поместий. Барщинные работы наносили большой ущерб крестьянскому хозяйству, и крестьяне в своих жалобах неоднократно просили правительство более точно определить права владельцев ленов и уточнить количество барщинных дней, число которых доходило до трех и более в неделю.
Шведские дворяне-помещики жестоко относились к крестьянам. О графе Стане Лейонхвуде, например, ходила молва, что «он свирепствовал как тиран и мучил своих крестьян, держа их в заключении в башне замка». Карельские крестьяне неоднократно жаловались на дворянина Габриэля Оксеншерна и просили у правительства освободить их от его власти, так как он замучил и разорил крестьян непосильными повинностями.
Жестокое обращение с крестьянами было присуще не отдельным дворянам, а всем без исключения феодалам, являвшимся полновластными хозяевами в своих владениях. Особенно большими жестокостями отличались немецкие дворяне, привыкшие еще в Германии, где уже давно существовало крепостничество, к жестокому обращению с крестьянами.
Бесчинства и жестокости дворян сочетались с злоупотреблениями и насилиями местных властей —старост, судей и т. п. В целях личной наживы представители местной администрации прикрывали злоупотребления дворян, не обращали внимания на жалобы крестьян и сами занимались беззастенчивым грабежом населения путем самовольного увеличения крестьянских податей и с помощью разного рода других махинаций.
Все это вместе взятое делало положение карельского крестьянства совершенно невыносимым. В упомянутой уже крестьянской жалобе 1643 года говорилось: «...несмотря на то, что мы большими платежами налогов ежегодно выкупаем наше хозяйство-, многие безжалостные люди приобретают наши участки и дома... и, получив нас от государства покупкой или иными способами в свое владение, совершенно не удовлетворяются тем, сколько должно получать от нас государство, а мучают и изнуряют нас сбором подарков и повседневной поденщиной и всякими другими насилиями, вследствие чего мы вынуждены покидать свои насиженные места и отцовское наследство».
Посланный в 1648 году для обследования положения дел в Корельском уезде шведский чиновник Самуэль Кроэлл вынужден был признать: «Бывал я и в других областях, но нигде не встретил такого безобразного положения, как здесь. В эхом районе несправедливость и насилия сборщиков податей так сильны, что даже турки и татары так не обращались бы с крестьянами и подчиненными».
Неоднократно карельское население, оставшееся под властью шведов, обращалось к русскому правительству с просьбами освободить его из-под власти шведов, от насилий, творимых шведскими феодалами и властями. Во всех этих жалобах население говорит о тяжелом гнете. Один документ конца XVII века так характеризует положение населения: «...им (жителям Корельского уезда.—-Л. Ж.) от свейских людей чинятся великие тягости и разорения и емлют с них они, свеяне, великие поборы по три рубли и болши дыму на год; и собрали они, свеяне, с них многую себе казну; и в правеже тех поборов многих крестьян замучили до смерти, и жен овдовили, и детей осиротили, и младенцев голодною смертию поморили...»
Даже король Густав-Адольф вынужден был признать тяжелое положение новых своих подданных под игом шведских феодалов.2 Однако правительство Густава-Адольфа, защищавшее интересы феодалов-эксплуататоров, ничего, разумеется, не предпринимало для ограничения своеволия дворян и чиновников.
Большой ущерб экономическому положению карельского населения, в первую очередь ремесленникам и занимавшимся ремеслом и торговлей крестьянам, наносила торговая политика шведского правительства. Правительство Швеции в целях увеличения доходов государства сразу же после заключения Столбовского мирного договора приступило к организации выгодной для себя торговли в Корельском уезде, нисколько не считаясь с интересами карельского населения.
Как известно, население Корельского уезда издавна занималось торговлей. В уезде существовали древние торговые центры — город Корела и Волок Сванский (Тайпале), имевшие оживленные связи не только с окрестными погостами, но и с внутренними областями России и другими государствами. Ремесленная и торговая деятельность карельского населения не прекратилась и после захвата Корельского уезда шведами. Однако шведское правительство относилось враждебно к сельской торговле на местных рынках уезда, так как она велась почти всем населением и вследствие этого плохо контролировалась со стороны властей и не приносила государству выгод в виде торговых пошлин. Для того, чтобы подчинить своему контролю всю торговлю Корельского уезда, шведы решили сосредоточить ее в определенных пунктах и объявили решительную борьбу местной торговле. Правительство Швеции считало недостаточным существование лишь двух, хотя и крупных, торговых центров уезда — Кексгольма и Тайпале и начало создавать новые города.
Уже в 1633 году решено было создать новые города на Ладожском озере: Сортавала (бывший Сердобольский погост) и Салми (бывший Соломенский погост). Для того, чтобы вновь создаваемые города приобрели торговое значение, туда приказано было переселиться более крупным сельским купцам и торговцам-скупщикам, которых переводили в категорию мещан. Эти торговцы, за небольшим исключением, связанные с сельским хозяйством, не имели желания добровольно переселяться в новые города, будущность которых никому пока не была известна, и основание городов Сортавалы и Салми приостановилось до 1642 года, когда шведское правительство с помощью насильственных мер принудило торговцев переселяться в Сортавалу и Салми. Началась борьба против сельской торговли. Крестьянам, сельским ремесленникам, представителям духовенства и мелким чиновникам в категорической форме запрещалось производить торг на месте. Торговля разрешалась только в четырех пунктах — в Кекегольме, Тайпале, Сортавале и Салми, куда население должно было привозить свои товары само или через посредников-торговцев этих городов.
Запрещение местной сельской торговли нанесло тяжелый удар массе крестьянского населения Корельского уезда. Крестьяне лишались возможности продавать свои изделия и часть сельскохозяйственных продуктов на месте и, не имея ни средств, ни времени для поездок со своими товарами в город, должны были сбывать их на невыгодных условиях через купцов-посредников, приезжавших из города, попадая, таким образом, в зависимость не только от феодалов, но и от крупных торговцев-ростовщиков.
Часть сельских торговцев, переехавших во вновь созданные города, быстро захватила всю сельскую торгов-лю в свои руки и, благодаря предоставленным со стороны государства привилегиям, со временем превратилась в крупных купцов, контролировавших торговлю всего. Корельского уезда. Эти купцы вели торговлю далеко за пределами уезда — в Финляндии, Швеции, а также в России.
В одном из документов за 1656 год упоминается о пяти сортавальских купцах, ездивших в Стокгольм с большим количеством товаров. Они везли мясо сушеное, сало, масло, кожи, пушнину, лен и пр. У каждого имелось много сукна и полотна: у Семена Егорова — 2100 локтей полотна и 30 локтей сукна, у Михаила Иванова — 2300 локтей полотна и 50 локтей сукна, у Кон-дратия Васильева — 4000 локтей, у Ивана Иванова — 1500 локтей и у Ивана Яковлева — 1400 локтей различных сортов полотна.
Следовательно, сосредоточение торговли в определенных пунктах было выгодно не только шведскому правительству, получившему возможность контролировать всю торговлю и собирать значительный доход в виде торговых пошлин, но и отдельным местным купцам, наживавшим на торговле огромные барыши. Эта часть купечества верой и правдой служила шведам и помогала шведскому государству держать в кабале население Корельского уезда.
Финляндская буржуазная историография всеми способами стремилась доказать, что присоединение Корельского (Кексгольмского) уезда и его населения к Финляндии, то есть к шведскому государству, было положительным явлением и якобы защитило национальные и культурные интересы карел. Карелам якобы была предоставлена возможность объединиться со своими соплеменниками — финнами и под «защитой» шведского государства оградить себя и свою культуру от русского влияния. Однако подобного рода утверждения не соответствуют действительности. На самом деле политика шведского правительства была направлена против национальных интересов карел. Об этом говорит уже одно то, что Корельский уезд после захвата его шведами не являлся равноправной частью шведского государства и что карельскому населению не были предоставлены одинаковые права с другими подданными Швеции и, в частности, не было предоставлено право участвовать в работе шведского сейма.
Шведские феодалы всегда с ненавистью относились к карельскому народу, который рука об руку с русским народом упорно боролся против шведских захватчиков. Они пытались искусственно разжечь вражду между финнами и карелами. Однако эти попытки шведов не имели большого успеха. Несмотря на то, что финны и карелы развивались разными путями и в составе разных государств, между ними всегда существовали дружественные взаимоотношения. Известны многочисленные случаи., когда во время войн Швеции с Россией, а также во время шведской интервенции начала XVII века финские крестьяне отказывались участвовать в шведских походах.1 Во время господства шведов в Корельском уезде финские крестьяне, спасаясь от наборов в шведские войска и от гнета шведских феодалов, часто находили убежище у карёл, вместе с которыми они уходили на Русь.
Национальное угнетение карельского народа шведскими феодалами особенно сильно проявлялось в преследовании карел за их принадлежность к православной религии. Шведское правительство, понимая, что православная религия была для карел одним из звеньев, связывавших их с русским народом и Русским государством, всеми способами стремилось к уничтожению православия путем обращения карел в протестантскую (лютеранскую) веру. Однако стремление шведов уничтожить православие в 'Корельском уезде ни к чему не привело. Карельское население в сохранении православия видело в тех условиях единственное средство сохранить связи с Россией. Поэтому борьба карел во время шведской интервенции и оккупации за сохранение православия приобрела значение политической борьбы.
Еще в период интервенции шведы начали религиозные преследования карельского населения. Они грабили и уничтожали православные церкви, и монастыри, избивали и убивали священников и монахов, силой заставляли крестьян переходить в протестантскую веру. Шведские захватчики уничтожили десятки церквей; крупнейшие в уезде православные монастыри — Коневский и Валаамский — они превратили в развалины.
Интересно отметить, что аналогичное явление имело место в XVII веке на Украине и в Белоруссии, где религиозные и национальные притеснения со стороны польской шляхты встречали отпор со стороны украинского и белорусского населения. Борьба за сохранение православия была одной из форм борьбы украинцев и белоруссов за сохранение связей с Россией.
Религиозные преследования православного населения еще более усилились после заключения Столбовского мирного договора. Уже в апреле 1618 года правительство Швеции послало наместникам Ореховецкого и Кексгольмского уездов распоряжение, предписывавшее зорко следить за тем, чтобы священники их уездов посвящались в духовный сан не новгородским митрополитом, а шведским суперинтендантом в Ингерманландии.1 В том же году восточная Финляндия, 1Корельекий уезд и Ижорская земля были объединены в одну лютеранскую епархию с резиденцией в городе Выборге.
В 1625 году в Стокгольм был приглашен из Германии опытный печатник Петр ван Зелов, и под его руководством была открыта специальная типография для печатания церковных лютеранских книг. Так как карелы в составе Русского государства пользовались русской письменностью, то для них церковные книги печатались на финском языке церковнославянским алфавитом. В течение нескольких лет типография издала ряд книг на финском и даже на русском языках. В частности, в 1628 году в переводе на эти языки был издан «Малый катехизис» Лютера.2
В православные приходы наряду с православными священниками стали назначаться лютеранские пасторы. Православным священникам предписывалось проводить богослужение только на финском языке. Вскоре приказано было на место умерших православных священников назначать лютеранских пасторов. Однако шведские нововведения в области церковной политики не давали больших результатов. Население по-прежнему стойко придерживалось православной религии. Наместник Кексгольмского уезда Генрих Споре в письме королю от 8 августа 1624 года жаловался на то, что религиозная политика правительства в уезде не имеет успеха, что население не желает переходить в лютеранство.3 Генерал-губернатор Морнер в 1650 году заявил о бессилии шведов обратить карельское население в лютеранство и о том, что «все усердие, искусство и различные способы, примененные для обращения русских (то есть карел.— А. Ж.) пропали даром». Спустя некоторое время (в 1684 году) епископ Ю. Гецелиус Младший, который применял самые энергичные меры для искоренения православия и благодаря этому дал повод многим историкам думать, что только он, Гецелиус, усилил нажим на православие в Карельском уезде, признавался, что в деле насаждения лютеранства «результат наших больших усилий и расходов был почти ничтожным».
Таким образом, карельское население, попавшее под власть Швеции, испытывало на себе гнет шведского феодального государства и отдельных шведских феодалов, а также национальное и религиозно-культурное порабощение, что и явилось основной причиной переселения карел на территорию Русского государства. Это переселение началось сразу после заключения Столбовского мирного договора и особенно усилилось к 50-м годам XVII века. Переселяясь в Россию, карелы демонстрировали свою верность дружбе с русским народом.
