Основной формой духовной культуры карельского народа являлось народное устно-поэтическое творчество. На почве фольклора в определенной мере рождались и развивались многие виды искусства: литература, изобразительное творчество, музыка, хореография и т. д.
Карельский эпос один из наиболее архаичных в мировом фольклоре. Исследователи считают, что он древнее греческой «Илиады». Как героико-архаический тип эпоса он тесно связан и отражает идеалы первобытно-родового строя, догосударственной жизни народов. Формировался эпос в основном в I тысячелетии н. э., хотя его древнейшие элементы возникли в более раннее время. Как и устно-поэтическое наследие других народов, народная словесность карел есть творчество коллективное, для которого характерна множественность текстовых вариантов фольклорных жанров, возможность импровизационного самовыражения, обусловленная рамками традиции.
В карельском народно-поэтическом творчестве отражены раз-личные пласты истории народной поэзии, одни из них восходят к эпохе первобытно-общинного строя и более ранним временам, другие —освещают эпоху феодализма и более поздние периоды.
В богатой палитре фольклорного наследия особое место занимают эпические песни (руны). В сюжетах и образах эпической поэзии отражены очень древние формы жизни и человеческого сознания: мифы о сотворении мира, происхождении живых существ природы, открытии огня и железа, начале земледелия. Герои эпоса — старый мудрый Вяйнямёйнен, творец мира, огня, орудий труда, борец за Сампо — символ счастья и благополучия, кузнец Илмаринен, удалой охотник Лемминкяйнен, как и в целом весь эпос, плод богатейшего творчества карельского и финского народов. В своих деяниях и подвигах эпические герои исходят из интересов общего блага, им чужды эгоизм, своекорыстие.
Всемирную известность получила, составленная Э. Лённротом, эпопея «Калевала». В ней насчитывается 22 795 стихов, разделенных на 50 рун. Эпос полностью переведен более чем на 30 языков, а в сокращенных редакциях издан более чем на 100 языках народов мира. Встречи Э. Лённрота со знаменитыми карельскими сказителями О. Малиненом, В. Киэлевяйненом и А. Перттуненом сыграли решающую роль в создании «Калевалы», в которой фольклорной первооснове литературными приемами была придана композиционная стройность. Калевальская метрика рун (четырехстопный хорей) известна многим прибалтийско-финским народам: эстонцам, води, ижорам, финнам.
В поэтическом сборнике «Кантелетар», который называют младшей сестрой «Калевалы», опубликованы различные варианты народных песен, записанных в Карелии и Финляндии. В числе этих песен и одна из самых любимых и распространенных вплоть до наших дней лироэпическая песня «Плачет девушка» (Itkoy neicyt) —с мольбой к близким родственникам о вызволении из неволи.
Эпические и лирические песни, заклинания, причитания, обрядовые песни исполнялись в строгом соответствии с жизненными обстоятельствами.
Пытаясь преодолеть свою слабость и бессилие перед природой, наделяя ее качествами разумного существа, с древнейших времен человек прибегал к заклинаниям, веря в особую силу слова. Таковы заклинательные песни, обращенные охотником к медведю, заклинания, образно описывающие рыбную ловлю, труд земледельца, разрабатывающего подсеку и т. д. Народная мудрость, зало-женная в заговорах, их неразрывность с мифологическим мышле-нием возвышают заклинательные руны в ранг самых высокохудо-жественных произведений древней народной поэзии.
К обрядовой поэзии калевальской метрики, наряду с заговора-ми, относятся такие жанры собственно лирической поэзии, как свадебные и похоронные плачи.
Многоплановость и многокрасочность свадебной лирики определяется самим разнообразием, богатством свадебного ритуала, в котором архаика религиозно-магических элементов обряда, подчеркивающая драматизм события, печаль расставания невесты с родительским домом сочетается с песнями радости, веселья, песнями-похвалами, песнями-поучениями, песнями-советами, песнями-преувеличениями, шуточными песнями-укорами. В народном сознании глубоко утвердилось представление: «Не поплачешь на свадьбе, проплачешь потом всю жизнь». И к каждому моменту свадебного ритуала была приурочена своя песня. В определенной степени свадебные песни являются своеобразной книгой, раскрывающей многие стороны внутрисемейных (внутриродовых) и меж-семейных (межродовых) отношений. Об этом убедительно свидетельствуют .циклы свадебных песен, исполняемые в доме невесты (песни зятю, при расплетении косы, окручении невесты, прощании с родными, близкими и т. д.) и в доме жениха (песни утешения, наставления, восхваления гостей, в том числе церемониймейстера свадьбы — патьвашки, исполняющего роль колдуна, свата).
В плачах (virret, itkuvirret)—поэзии вечной разлуки и расставания— звучат иные мотивы, мотивы безысходного горя, глубокой печали, невосполнимой утраты, вечной покинутости. Исключительно развитый метафорический язык (иносказания), богатейшее созвучие начальных звуков слова (аллитерация), своеобразный ритмический рисунок текста, целый ряд деталей, подчеркивающих неразрывность плачей с древнейшими обрядами, импровизационный характер причети, приуроченной к конкретному случаю и характеризующей эмоционально-душевное состояние, дающей выход личному чувству, определяют уникальность, своеобразие карельских причитаний, их высочайшую художественную ценность. В северно-карельской причети не найдешь терминов родства и свойства: бабушка — babo, дедушка — didi, мать — mama, отец — tata, дочь — tytar, сын — poiga, сестра — cikko, брат — velli, тетя — tadi, дядя — dada, золовка — nado, зять — vay, деверь — kydy, свекор — appi, свекровь — anoppi, двоюродная сестра—sevoittari и т. д. В обрядовых плачах строго действует закон иносказания с богатым набором замен, эпитетов-синонимов, высказываемых обычно в ласкательной форме, что придает плачам не-обычайную выразительность и поэтичность.
Исключительно своеобразным жанром музыкальной лирики, бытовавшем среди карел Лоухского и Калевальского районов и ныне почти забытом, являются ёйги (joiku). Основное назначение этих раздольных мелодий, в которых систематически повторяется ёйгание,— развлечение молодежи. Они обычно посвящались любовным похождениям молодых парней.
В творческом наследии карел и ряда других финно-угорских народов не трудно найти много общих черт, истоки которых уходят в глубокую древность. Песни-сказы, например, бытуют у коми-зырян, манси, хантов; колыбельные песни общего наследия распространены среди карел, води, ижоров, финнов, эстонцев. В северной Карелии издавна пели финские лирические, хороводные, шуточные песни, «жестокие» любовные романсы.
По всей территории Карелии широко распространены русские народные песни. С XIX в. в карельской среде стали звучать задорные рифмованные песни, особенно кадрильные, короткие песни (типа русских частушек), исполняемые молодежью.
Среди памятников народного творчества широкой популярностью в прошлом пользовалась сказка. У народов разных стран земного шара часто встречаются одни и те же сказочные сюжеты. Но каждый народ международные сюжеты осваивает по-своему, подвергает художественной и стилевой обработке в соответствии с особенностями жизни, социальной и национальной психологии.
В сказочной традиции карел представлены все известные разновидности жанров: волшебные сказки, сказки о животных, бытовые (сатирические, новеллистические, юмористические). Сказки раскрывают высокие образцы морали крестьянского героя, верного слову, сострадающему неправедно обиженному и обездоленному.
В волшебных сказках герой идеализирован, ясно выражаются взгляды трудового народа, его симпатии находчивому и удачливому герою, похожему на крестьянского сына, которому в трудных ситуациях на помощь приходят чудесные помощники (чудесный конь, пасхальное яйцо, чудесная мельница, золотая рыбка, чудесный жернов и т. п.). Народу близок простой, свободный и независимый герой, защищающий невинно преследуемых женщин и девушек. В борьбе за семейное счастье трудовой народ на стороне подменной невесты, падчерицы, девушки, преследуемой злым существом Сюоятар, девушки-безручки, которой противостоит коварная невестка. И как бы ни страдало добро, как бы оно не преследовалось, справедливость и благополучный исход всегда торжествуют над силами коварства и лжи.
Архаическая основа волшебных сказок уходит в глубь древних мифологических представлений карел и проявляет себя и в развитии сюжета, и в отличительных чертах действующих персонажей. В образе старухи Сюоятар, при всем ее сходстве с Бабой Ягой русских сказок, особенности религиозно-магических представлений карел весьма выразительны. Это не только и не просто воплощение злых сил, но выражение враждебности чужого рода. Сама борьба между мачехой и ее дочерью с падчерицей — это борьба друг с другом противоборствующих родов. Коварной и сверхъестественной силе Сюоятар, способной превращать гонимых в животных и зверей, противостоит не кроткая, а борющаяся падчерица, которой на помощь приходят силы материнского рода. Колорит карельской сказки виден и в образах лесной старухи (akka), живущей в лесной избушке «на петушиных шпорах», и Тухкимус (дословно «пересыпающей золу»), и старой вдовы — советчицы, наделенной сверхъестественными качествами и волшебными предметами — оберегами.
Многочисленны и разнообразны сказки о животных. Наиболее часто рассказывались в прошлом сказки о лисе и медведе, в которых особенности их поведения, повадки занимают особое место.
Среди бытовых сказок самые многочисленные — сатирические сказки. Чаще всего в пародийно-комической ситуации оказывались священнослужители, одурачиваемые шутниками. Сатирическим персонажем нередко выступал и царь. Карельская сказочная традиция почти не знает антибарских сказок, так как карельскому крестьянству не была известна крепостная зависимость. В сказках о работнике-батраке остро ставятся вопросы социально-экономического неравенства, социального протеста, с глубоким уважением рисуется образ труженика, сметливого и удачливого работника. В сказках легко улавливается колорит местной крестьянской жизни с ее буднями и невзгодами. В сказках-анекдотах о киндасовских мужиках, высмеивающих глупость, проявляется один из важных, признаков оптимизма и духовного здоровья народа — умение смеяться над самим собой.
Несмотря на международный характер большинства сказочных сюжетов, в карельской сказочной традиции при всех присущих ей национальных чертах очень заметно влияние русского фольклора, особенно в сказках южных карел.
Трудовой и житейский опыт народа, накопленный многими поколениями, народное миропонимание, оценка тех или иных явлений, событий оформлялись и кристаллизовались в краткие и крылатые меткие выражения. Именно таковы карельские пословицы и поговорки, в которых можно найти и обожествление сил природы, и отголоски древней идеологии, и древние запреты, и вековые истины-назидания. Пословицы и поговорки не обходят вниманием отношение к разным видам повседневной деятельности, темы социального и семейного неравенства, вопросы взаимоотношения богатых и бедных, отношение к духовенству, меткие характеристики жадности, алчности, глупости, хвастовства, лености.
Загадки как средство метафорического описания мира, самых разнообразных явлений природы, быта, окружающих вещей и предметов поражают полетом фантазии, лаконичностью слова, парадоксальностью сюжета, замысловатостью вопроса и неожиданностью ответа. В карельских загадках отражены как древние языческие представления, так и новые явления материальной и духовной жизни. Если загадки калевальской метрики сохранили определенную близость к эпической традиции, то в южно-карельских загадках, которые являются в основном прозаическими, заметно влияние русского фольклора, вплоть до прямых заимствований загадок у русских.
Незаслуженно забыта и во многом утрачена исключительно богатая народная хореографическая традиция. По мнению исследователей, в прошлом в Карелии бытовало несколько сот игр-танцев. К числу самых известных старинных танцев средней и южной Карелии относятся ристу-кондра и кадриль (kandreli). Контрдансы возникли у английского крестьянства, затем из салонов английской знати они начали свое путешествие по всей Европе. В России первые контрдансы появились при Петре I. В переосмысленном виде в соответствии с традициями они закрепились в карельской среде и имели первостепенное значение на вечеринках и беседах. Одна из важнейших особенностей карельской хореографии— обязательная импровизационная часть танца. Танцы естественно рождались из игр, где главным было импровизационное начало. Не случайно возникновение более 20 вариантов кадрилей. Сама же кадриль появилась в Карелии в конце XIX в. и быстро завоевала огромную популярность. Появление в середине XIX в. в Петербурге лансье, его распространение в Карелии в более позднее время дало толчок возникновению круговой кадрили под Олонцом, шестерки в Шелтозере. В фигурах таких танцев как шу-лилуйкка (suuliluikka) и хумахус (humahus) сохранились остатки более древнего, не дошедшего до наших дней карельского танца. Многообразие танцев, разнообразие их вариантов, исполняемых в различных районах Карелии, не может не поражать. Ристу-кондра, пиирилейкки, пайккакиса, ристи-пяре, шинка, крууга, восьмерка, ристи-пуйкко, кясикиса... Это очень скудный перечень народных танцев нашего края, игравших важную роль в усилении внутринациональных культурных связей.
В культуре карел, как и в любой национальной культуре, есть элементы собственно национальные, инонациональные, межнациональные. Изменяющееся соотношение этих элементов, их своеобразное сочетание и придают карельской культуре ее неповторимое национальное своеобразие.
В самобытной культуре карел отчетливо различим пласт культурного наследия русских. Карельско-русские культурные параллели и аналогии есть и в материальной, и в духовной сферах: раз-витие способов и средств передвижения у карел напоминало процесс эволюции транспорта у ряда северных народов, но особенно русских; пища и утварь северных карел имеет большое сходство с пищей и утварью финнов, саамов, коми-зырян, а южные карелы сильно тяготеют в этом отношении к русским и вепсам; в костюме карел с трудом обнаруживается национально-особенное. Сохраняя собственные самобытные художественно-архитектурные традиции карелы восприняли некоторые традиции и приемы строительного искусства различных народов, освоили у русских многочисленную терминологию в области хозяйства, торговли, быта, религии. Хорошее знание традиций русской народной культуры способствовало широкому распространению русских версий в устно-поэтическом творчестве карел. Определенная общность обнаруживается в исторических песнях карел и русских, свадебной терминологии и даже некоторых ритуалах. В изобразительном искусстве карел на первое место выступает близость с русским искусством: достижения карельского художественного творчества неразрывно связаны с развитием новгородской живописи, от русских воспринята карелами тамбурная вышивка, производство кружев, свободные кистевые росписи. Исследователи считают, что после XII—XIII вв. лексика карельского языка в значительной мере стала пополняться за счет заимствований из русского языка.
Это не означает, что развитие карельской культуры происходило главным образом за счет заимствований. Карелы осваивали такие явления и элементы культур других народов, которые в переосмысленном, переработанном виде в соответствии с традициями и взглядами народа отражали его потребности, интересы, вкусы. Инонациональное переплеталось с национально-особенным в неразделимый и прочный сплав. Культура карел всегда сохраняла свой неповторимый этнический облик, она индивидуальна и в то же время является составной частью общечеловеческой культуры.
В свою очередь карельская культура оказывала определенное влияние на культуру других народов. Русские поморы восприняли ряд элементов материальной культуры карел. Выдающийся русский сказочник М. М. Коргуев прекрасно знал эпические песни карел и целый ряд произведений других жанров устно-поэтического творчества карел. В постройках, одежде, пище финнов восточной Финляндии легко улавливается влияние карельской традиции. Становление и развитие финского литературного языка неразрывно связано с традициями устно-поэтического творчества карельского народа.
В XX в. межнациональные контакты существенно возросли. Их развитие определялось ростом непосредственных, личностных контактов людей различных национальностей и опосредованных связей, среди которых весомую роль играли средства массовой информации, созданная сеть школ, культурно-просветительных учреждений. На страницах газет «Карельская коммуна», «Красная Карелия», «Коммуна» и других регулярно стали печатать произведения устно-поэтического творчества карел, финнов, русских. Многие произведения устно-поэтического наследия были опубликованы в журналах, издававшихся в республике на карельском («Карелия»— «Karjala»), русском («Карелия», альманах «Начало») и финском («Факел» — «Soihtu», «Красное кантеле» — «Punakan-tele», «Фронт» — «Rintama») языках.
Большую роль в популяризации богатых россыпей устно-поэтического творчества карел сыграли народные хоры (Ведлозерский, Калевальский, Олонецкий, Петровский, Сегозерский и другие). Распространению духовного наследия карельского народа способствовало развитие художественной самодеятельности, рождение фольклорных коллективов, возникновение оркестров народных инструментов. Важную роль в пропаганде традиций народного творчества играли районные и республиканские смотры и конкурсы, декады искусства. Песни, исполняемые отдельными хорами и характеризующие традицию данного региона, данной диалектной группы карел, становились известными всей республике. Карельские песни включались в репертуар профессиональных хороз, передавались по радио. Неизменной популярностью слушателей пользовались лирические песни «Мать меня растила», «Красная девица, белая девица», баллады «Плачет девушка», «Нас было три сестры», свадебные величальные «Орел летел с востока», «Мир ждал нового месяца», частушки.
В создании, распространении и популяризации песенного творчества карел большая заслуга принадлежит И. И. Левкину, основателю Петровского хора. Песни, созданные хоровым коллективом, вошли в репертуар профессиональных музыкальных коллективов, звучали в передачах Карельского и Всесоюзного радио.
Фольклорное наследие карел стало публиковаться в периодической печати, было издано на карельском языке три сборника устно-поэтического творчества карел («Карелиян рахвахан суарнат», «Карелиян эпическойт паёт», «Карельскойт ванханайгайзет паёт»). Активизировалось изучение устно-поэтического наследия карел и истории края. Известные карельские сказительницы Т. А. Перттунен, М. А. Ремшу, Е. И. Хямяляйнен, А. Ф. Никифорова, М. И. Михеева, А. В. Ватчиева и другие знатоки народной поэзии приобрели широкую известность. Многие из них выступали по радио, на конференциях мастеров народного творчества, участвовали на районных и республиканских декадах искусства, принимали активное участие в работе писательской организации Карелии, тем самым содействуя становлению литературы республики. На основе коллективов художественной самодеятельности в различных уголках Карелии стали появляться народные театры (Кемь, Олонец, Ухта). Началось формирование артистических кадров из представителей карельской национальности (Д. Карпова, М. Любовин, С. Бочарникова и др.).
«Фольклорной памятью» весьма заметно пронизано творчество карельских писателей, пишущих главным образом на финском и русском языках. Устно-поэтическая традиция стала той питательной средой, которая формировала эстетические вкусы молодых писателей и способствовала переходу от устной поэзии к профессионально-литературной деятельности.
Литературное движение в Карелии до образования автономии (1920 г.) развивалось только на русском языке. Приезд в Карелию финнов из Ленинграда, Ленинградской области, Финляндии, Канады, США активизировал процесс культурных преобразований, в том числе литературное движение. В республике создаются первые литературные объединения и кружки. Литературный кружок в Ухте, в котором сотрудничали карелы Н. Яккола, Р. Богданов, И. Никутьев и другие, выпускал рукописный журнал «Nuori raataja» («Молодой труженик»). Основоположником карельской литературы по праву считается финский поэт Я. Э. Виртанен, первый председатель Союза писателей республики, единственный поэт, удостоенный звания народного поэта Карелии. Настоящей школой для карельских писателей стало творчество финских прозаиков и поэтов Л. Хело, X. Тихля, О. Иогансона, Э. Парраса, Р. Руско и других.
В 20—30-е годы заметный след в литературном движении республики оставили карелы А. Ф. Кириллов, Ф. П. Ивачев, Н. Христофоров, И. Никутьев, Ф. Т. Исаков. Тесно сотрудничал с писательской организацией фольклорист Г. X. Богданов.
Влияние народной поэзии в развитии литературы закономерно. Показательно, что I съезд писателей Карело-Финской ССР (1940 г.) подчеркнул необходимость вовлечения поэтического на-родного слова в общий литературный процесс, процесс творческого освоения и бережного отношения к наследию. И от первых стихов, очерков, рассказов литература Карелии прошла путь к современному роману, драме, исторической эпопее и психологической повести. Своеобразие языка, история народа, его традиции ощутимы в творчестве Н. Яккола, А. Тимонена, Я. Ругоева, Н. Лайне (Гиппиева), О. Степанова, П. Пертту и других. Для лирики В. Брендоева, публиковавшего свои стихи и прозу на ливвиковском диалекте карельского языка, особенно характерна связь с народной поэзией.
Большую роль в становлении и развитии профессиональной культуры Карелии сыграли актер С. П. Звездин, кантелист М. Гаврилов, танцовщик Ф. Козин. С богатой палитрой самобытного танцевального и музыкального искусства республики знакомят жителей коллективы «Кантеле» и «Руна».
Интерес представителей различных национальностей к традициям карельской культуры, стремление вовлечь ее богатое наследие в процесс становления и развития профессиональных форм культуры составляет одну из характерных черт культурного развития края в советский период. Усилиями русского поэта, композитора и музыкально-общественного деятеля В. П. Гудкова, хорошо знавшего карельский язык, был реконструирован и усовершенствован самобытный народный инструмент кантеле и в Карелии был создан профессиональный ансамбль кантелистов. Он стал активным пропагандистом песенной, танцевальной, музыкальной культуры карел, вепсов, финнов, русских.
С именами ленинградских композиторов Л. Я. Теплицкого, Ю. А. Шапорина, Б. В. Асафьева и других связано развитие в Карелии музыкального творчества, берущего начало в героических, свадебных песнях, пастушьих наигрышах, танцевальных мелодиях. Бережное отношение к песенному и танцевальному наследию, мотивам народных сказок, легенд, преданий, сказов ощущается в творческой деятельности композиторов Л. йоусинена, К. Раутио, Г. Синисало, Р. Раутио, Р. Пергамента, В. Кончакова, Э. Патлаенко и других. Традиции карельской национальной куль-туры звучат в симфонических, камерных, вокальных произведениях, музыке к спектаклям, балетам, сочетаясь с теми достижениями, которые были присущи в целом развивающемуся музыкальному искусству. При совместном сотрудничестве представителей различных национальностей и на основе народно-поэтического творчества карельского народа создавались высокохудожественные произведения профессиональной культуры: музыку к балетам «Сампо» и «Кижская легенда», национальным по сюжету, написал композитор, финн по национальности, Г. Синисало, постановку осуществил русский балетмейстер И. Смирнов. Представители различных народов привносили свое понимание, свое восприятие национально особенного, что усиливало способность национальной культуры воспринимать и усваивать инонациональное, обогащая в конечном счете всю культуру. Воплощаясь в новых формах, традиция придавала новым формам профессионального творчества черты самобытности, и они приобретали общезначимый характер.
Вовлечение национально особенного в общекультурный поток, безусловно, обогащало всю культуру Карелии. Однако профессиональный слой самой национальной культуры не получил должного развития. Целенаправленная деятельность по развитию национальной культуры в республике практически не велась, национальная художественная интеллигенция всегда оставалась немногочисленной. Развитие профессиональной культуры, особенно в последние десятилетия, происходило на фоне быстрой утраты национально особенного, сужения сфер бытования всего культурного наследия прошлых эпох. Сегодня скорее условно можно говорить о бытовании богатейших россыпей устно-поэтического творчества, не поют эпических песен, которые перестали быть ведущим жанром народной поэзии. Почти забыты народные промыслы, утрачиваются традиции народного изобразительного искусства. Все реже и реже балует слух детей карельская сказка, чаще на сцене, чем в повседневной жизни звучит народная песня, теряется образность народной речи, некогда изобиловавшей меткой пословицей, поговоркой, точным словом и емким понятием.
