22 июня 1941 года — одна из самых печальных дат в нашей истории, начало Великой Отечественной войны. Этот день напоминает о всех погибших, замученных в фашистской неволе, умерших в тылу от голода и лишений, ценою своей жизни защитивших страну.
До 1992 года день начала Великой Отечественной войны не был официальной памятной датой. Постановлением Президиума Верховного Совета РФ от 13 июля 1992 года этот день был объявлен Днем памяти защитников Отечества. Указом Президента России от 8 июня 1996 года 22 июня был объявлен Днем памяти и скорби.
Великая Отечественная война искалечила тысячи дет-ских судеб, отняла светлое и радостное детство. Дети войны хлебнули горя полной чашей, может быть, слишком большой для маленького человека. Ведь война в сотни раз страшнее, если видеть ее детскими глазами…
Моей сегодняшней собеседнице Лидии Федоровне СТАФЕЕВОЙ из д. Юргилица было всего восемь лет, когда началась война. Она пережила эвакуацию, голод, болезни, лишения послевоенных лет, но сумела сохранить задор в глазах, оптимизм, неземную доброту и любовь к людям.
— Лидия Федоровна, а Вы помните, как ворвалась война в Ваше детство?
— До начала войны я жила в Юргилице с бабушкой и дедушкой. Мой папа работал в органах милиции г. Петрозаводска. В начале лета 1941 года его перевели на работу в Сортавальский район, на станцию Хелюля, и мама забрала меня жить к ним.
Я на всю жизнь запомнила яркий, солнечный августовский день, когда мы с мамой загорали в саду около дома. Вдруг над нами пролетел самолет. Долетев до Хелюльского мебельного комбината, он сбросил бомбу. Мы очень испугались, ринулись в дом. Я помню, как бежала с одной туфлей на ноге, а другую держала в руке. Дома мы долго не могли успокоиться. После этого случая нас эвакуировали в Кировскую область. Бабушка с дедушкой остались в деревне, мы не смогли даже попрощаться с ними.
По прибытии на станцию Зуевка Мухинского района Кировской области нас поселили в бараке в деревне Шлимаки. Затем отца забрали на войну, а нас с мамой перевели в центральную усадьбу совхоза, где она устроилась на работу в детские ясли. В конце лета я очень тяжело заболела воспалением легких, две недели лежала без сознания, но все-таки в местной больнице меня выходили, вылечили.
— А где Вы пошли в школу?
— В первый класс я пошла там же, в Кировской области, поздней осенью 1941 года, на дворе уже был ноябрь. Помню, стою перед классом, учитель спрашивает: «Как тебя зовут, девочка?», а я не знаю, как правильно сказать — Насонова Лида или Насонов Лида. Я немного понимала по-русски, но говорила только по-карельски, поэтому падежи и рода русского языка не знала. И когда я ответила: «Насонов Лида», весь класс громко загоготал, а мальчишка, сидевший у окна, встал и заступился за меня: «Замолчите! Она же карелка!»
Когда закончилась война, нам удалось связаться с Карелией. Получив вызов, мы вернулись на родину в октябре 1945 года. В то время в Юргилице была школа, занятия велись на финском языке, потому что во время войны финны учили наших детей по-фински. Мама повела меня в Ведлозерскую школу, в 4-й класс, где занятия шли на русском языке. Учитель Мария Андреевна Дорофеева — добрейшей души человек — взяла меня в свой класс, несмотря на то, что за партой сидело по три человека. Парты стояли в четыре ряда. На каждом ряду помещался класс: на первом — первый, на втором — второй и т.д. На всех — один учитель. Среди жителей Мария Андреевна пользовалась большим уважением, а для нас, учеников, была богом, воспитателем и наставником. Учила нас не только читать и писать, она учила нас житейской мудрости, доброте и честности. Вечная память ей!
— А возвращение на родину помните? Что Вас ожидало здесь?
— Я помню огромное количество людей на вокзале, билетов на поезда не было, добираться было очень трудно. На вокзале мы встретили своего земляка, ведлозерчанина Николая Федоровича Чаккоева. До сих пор с благодарностью вспоминаю его за то, что помог нам тогда, посадил в товарный вагон, и нам удалось доехать до Карелии. Вообще, находясь в эвакуации, на нашем пути встретилось много хороших людей, благодаря которым нам удалось выжить. Однажды, стоя в очереди в магазине, мама разговорилась с женщиной. Оказалось, что она — Ольга Федоровна Угарова из Пряжинского района, тоже эвакуированная в Кировскую область. Ольга Федоровна работала в пекарне и всегда помогала нам, чем могла — приносила и хлеб, и растительное масло.
Когда мы вернулись на родину, наш дом полностью был заселен, в нем жили около десяти семей, которые остались без крова во время войны. Нам освободили горницу на нижнем этаже.
Пока мы были в эвакуации, бабушка и дедушка умерли. Папа погиб на войне. Мы ничего не знали о его судьбе. В похоронке, которую получила мама, было написано: «Пропал без вести». И только в прошлом году нам удалось узнать дату смерти моего отца. Он погиб 24 февраля 1943 года. Но место захоронения нам до сих пор неизвестно.
— Все-таки детство у вас, девчонок и мальчишек военных лет, было?
— Оглядываясь назад, я всё-таки могу сказать, что оно было! Было со всеми свойственными этому возрасту радостями. Хватало времени на забавы, на всякие выдумки, игры, концерты, слёты. Вспоминаю хождения в лес за малиной, которой в Кировской области росло очень много. Мы брали лист подорожника, заворачивали в него малину и с удовольствием ели такие «пирожки». Собирали семена щавеля, замачивали их и ели. Мы не видели в глаза конфет — хрустела репа на зубах. Нарядов тоже не ждали. Помню: в праздник светлой Пасхи мы, маленькие девочки, собрали мелочь, пошли в магазин, купили какао-порошок, а затем пришли к одной из девочек и полакомились им.
— Каждый раз, встречаясь с вами, я думаю, что столько было обстоятельств, чтобы зачерстветь в душе, сломить волю. Я удивляюсь вашему поколению, которое все это пережив, не стало черствым, определило свое место в жизни. Видимо, эти трудности и закалили вас?
— Те суровые годы совпали для нас, детей войны, с возрастными законами воспитания человека. Прокручивая сейчас назад ленту жизни, я понимаю, что главная школа жизни приходится на эти годы. Война показала нам, детям, жизнь во всем ее многообразии и многому научила. В войну мы получили уроки мужества, сплоченности, гуманности и добра.
— Спасибо, Лидия Федоровна, и дай Вам Бог здоровья на долгие годы.
